– Я придерживаюсь другого взгляда.Мужчины помолчали. Потом первый вновь заговорил:– Итак, вы просите тридцать тысяч франков. Это крупная сумма!– Совершенно с вами согласен, – ответил второй. – Сумма немалая.– А ваша лошадь ее не стоит!– Ну, это как посмотреть…– Да ведь она никогда толком не бегала!«Клетчатый костюм» расхохотался:– Так значит, если бы она бегала, вы бы ее купили, не так ли?Этот невинный вопрос заставил мужчину вздрогнуть:– Что такое? Вы говорите какими-то возмутительными намеками!Хлыст снова щелкнул по голенищу.– Ну, хорошо, – сбавил тон его обладатель. – Может, вас устроят двадцать тысяч?– Ну, нет, дружище. Я сказал – тридцать кусков. Это мое последнее слово.– Двадцать пять!«Клетчатый костюм» хмыкнул:– Вы торгуетесь, как на базаре. Поверьте, это пустая трата времени. Тридцать тысяч франков и ни одним су меньше. Вы ведь знаете мою лошадку. Ровная рысь, прекрасный аллюр… Усталости не знает, и препятствие ей нипочем!Он помолчал и добавил:– А упряжь? Упряжь ведь тоже стоит денег!Последние слова прозвучали с непонятной иронией. «Жакет» дернул плечом.– Не валяйте дурака, – буркнул он. – Упряжь тут ни при чем.Однако голос его звучал неуверенно. Он подумал и проговорил:– Послушайте, двадцать восемь тысяч! Неужели этого мало?– Тридцать, – спокойно ответил «клетчатый». – И не будем спорить.Он принялся насвистывать какой-то мотивчик, давая понять, что разговор закончен. Потом повернулся к собеседнику и ухмыльнулся:– Да что там говорить! Я уверен, что деньги у вас с собой. Вы ведь давно все решили, верно? Я-то знаю, что не требую невозможного. Поэтому…– Ладно, – перебил его спутник и снова щелкнул хлыстом по голенищу. – Сегодня, Бодри, вы пользуетесь ситуацией. Но, видит Бог, так не будет продолжаться вечно!Бодри всплеснул руками.– Силы небесные, да ничем я не пользуюсь! – воскликнул он. – Просто…Собеседник снова перебил его:– Довольно слов. Деньги действительно со мной. Давайте заканчивать.Бодри кивнул:– Пожалуйста, мсье, если вам так хочется…Тропинка вывела мужчин на перекресток Крест-Ноай, прозванный так из-за большого креста, возвышающегося в центре. Неподалеку виднелась небольшая забегаловка. Столики стояли прямо на пронизывающем ветру. «Жакет» указал хлыстом в ту сторону.– Поговорим здесь?– Как вам угодно.Они уселись за столик и заказали шартрез. По просьбе Бодри официант принес перо и бумагу.– Итак, мы сговорились на тридцати тысячах. Небольшие формальности, и все права на лошадку – ваши. Очевидно, бесполезно просить вас о чем-либо еще. Это ведь не обычная сделка…Бодри хихикнул:– Что вы несете?!Постоянные намеки продавца явно выводили из себя покупателя. Он заломил бровь и процедил сквозь зубы:– Не понимаю, какого черта вы тут темните. Все предельно ясно – у вас есть лошадь, которую вы продаете, а я покупаю. Плачу вам цену, которую вы запросили, и дело с концом.Собеседник криво улыбнулся:– Что ж, будь по-вашему. Допустим, я обыкновенный лопух, допустим, я никогда не бывал в ваших конюшнях и не видел…– Все, хватит, – оборвал его «жакет».Он достал бумажник, вытащил пачку купюр и принялся пересчитывать.– Надо же, – заметил Бодри, с интересом следящий за его действиями. – Здесь тридцать пять бумажек. Похоже, вы собирались выложить за лошадку побольше!Покупатель метнул на него испепеляющий взгляд и промолчал.– Вот видите, – мягко сказал Бодри. – Я вовсе не такой уж лопух.«Жакет» молча протянул ему тридцать купюр, которые мгновенно исчезли в кармане клетчатого пиджака. Оттуда же появилась бумага, сложенная вдвое.– Вот купчая, мсье.Покупатель внимательно просмотрел документ и спрятал его в карман.– Значит, я забираю лошадь?– Конечно.– Ну, тогда и говорить больше не о чем.Потеряв интерес к собеседнику, владелец лошади поднялся и бросил на столик несколько монет. Дремавший неподалеку официант удовлетворенно хмыкнул. Наконец-то уберутся эти два полуночника, которым больше нечего делать субботним вечером, как шататься по лесу!Бодри тоже встал.– Ну, раз уж говорить нам больше не о чем, – сказал он, – так давайте хоть попрощаемся. Вы возвращаетесь в Мезон-Лафит?– Именно. А вы в Сен-Жермен?– Точно.– Тогда счастливого пути.И, не обменявшись рукопожатиями, мужчины разошлись в разные стороны. Один уходил, взбешенный тем, что выложил за покупку слишком много, другого же терзали воспоминания о пяти банковских билетах, которые он получил бы, будь немного понастойчивее. Бодри процедил:– Этот надутый идиот воображает, что моя лошадка у него в кармане. Посмотрим! Пусть не слишком выставляется. Одна моя записочка президенту жокей-клуба может надолго отбить у него аппетит!Его недавний собеседник тем временем также не стеснялся в выражениях.– Ничтожество! – шептал он. – Урвал тридцать тысяч и считает, что надул меня. Да в этих обстоятельствах я заплатил бы и пятьдесят, и сто!Пройдя несколько сотен метром он заговорил спокойнее:– Забавный, однако, тип этот Бодри! Не могу понять, кто же он на самом деле? Выпендривается, как профессиональный лошадник. А встретишь его на бульваре – типичный белоручка, прожигатель жизни. Интересно, откуда он взял такую лошадь? Впрочем, черт с ним. Главное, что я добился своего.Спустя двадцать минут Рене Бодри, вернувшись в забегаловку, сидел за тем же самым столиком. Он не спеша выкурил сигару, выпил бокал дорогого портвейна и двинулся по дороге, ведущей в Сен-Жермен.Ночь была сырой и холодной. Бодри поднял воротник и глубоко засунул руки в карманы пиджака. Однако тридцать тысячефранковых билетов поддерживали его настроение на соответствующем уровне. Бодри напевал и прищелкивал в такт пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89