Стараясь не встречаться взглядами, они сели за стол и мрачно уставились каждый в свою тарелку.Симоно, попробовав кофе, нашел его горьковатым. Сахарница стояла возле Макса, и толстяку было до нее не дотянуться.«Не бегать же все время вокруг стола! – подумал он. – Придется попросить, чтоб передал. В конце концов, это меня ни к чему не обязывает».Как можно небрежнее Симоно произнес:– Будьте любезны, мсье, подайте мне сахар.Макс поднял голову:– Пожалуйста.Он выполнил просьбу. Затем поднес чашку к губам и сморщился:– Ух, горячо!– Совершенно с вами согласен, – машинально ответил Симоно.Так первый шаг к общению был сделан. Невольные соседи по-прежнему бросали друг на друга подозрительные взгляды, но каждый по первой просьбе передавал масло, хлеб и тому подобное.– Неплохой кофе, – пробормотал Макс.Поль Симоно вспомнил об ароматном напитке, который подавала ему по утрам Жоржетта, и насупился.– Не сомневаюсь, что чай, которым вы соблазняли мою жену, был не хуже, – буркнул он.Молодой человек чуть было не ляпнул, что соблазняет женщин несколько иначе, чем опаивает их чаем, но вовремя прикусил язык.«Не стоит связываться, – решил он. – А то и пяти минут не пройдет, как этот тип швырнет в меня кофейником, и мне не останется ничего другого, как защищаться сковородкой и звать на помощь».Мысль о возможной потасовке так увлекла Макса, что он, удержавшись от одной глупости, тут же сморозил другую:– Чай? M-м, возможно. Признаться, в тот момент я не обратил внимания.Симоно поперхнулся кофе, и растерявшийся молодой человек торопливо забормотал то, что уж никак говорить не следовало:– Ну, я, понимаете, это… Как-то голова была совсем другим занята!Симоно свирепо уставился на него.– Конечно, не тем! – рявкнул он. – Уж я-то знаю, чем была занята ваша безмозглая башка! Неудивительно, что, имея на плечах то, что вы величаете головой, вы угодили в тюрьму! И не по мелочи, а как обвиняемый в убийстве!Макс постарался сохранять спокойствие.– Вы ошибаетесь, мсье Симоно, – проговорил он как можно дружелюбнее. – Что касается Жоржетты – да, я виноват перед вами, и вы вправе подвергнуть меня самому суровому наказанию. Но я никого не убивал, поверьте. Виноват я только перед вами. Да и то не совсем – ведь ваша жена обманывала меня с другим…Нет, положительно, если у юного Макса де Вернэ и присутствовали таланты дипломата, то сегодня они ему изменили. Поль Симоно подпрыгнул на стуле и покрылся бурой краской.– Вас обманывала?! – зарычал он. – Вы хотели сказать, меня?– Ну, хорошо, – потупился Макс. – И вас тоже. С Жюлем.Симоно схватился за голову.– С каким еще Жюлем?!– Ну, с этим… который оказался Бодри.– А, Артур! Бог с ним, он умер.Макс пожал плечами:– В общем, мне-то до него дела нет. Вас он должен больше интересовать.Толстяк сжал кулаки:– Видит Бог, мне это начинает надоедать. Сначала меня арестовывают по подозрению в убийстве человека, с которым я частенько пропускал рюмку-другую в кафе. Потом любезно сообщают, что этот господин спал с моей женой. Затем выясняют, что я все-таки его не убивал, и выпускают. Но вместо того, чтобы извиниться, поселяют в одной квартире с молодым нахалом, который тоже наставил мне рога. И в довершение этот сопляк позволяет себе возмутительные намеки в мой адрес! Нет, это уж слишком!Рука Симоно потянулась к кофейнику.«Началось», – решил Макс, оглядываясь в поисках сковороды.– Возьмите себя в руки, мсье, – уговаривал он. – Будьте благоразумны!Дверь внезапно отворилась, и в комнату вошел Жюв. Он спокойно подошел к своим «гостям» и пожал им руки с таким видом, будто нисколько не сомневался, что они все утро беседовали о погоде.– Как прошла ночь, господа? – спросил инспектор. – Как спалось? Надеюсь, кофе вам понравился? Если вы предпочитаете шоколад, достаточно только предупредить слугу.Соперники хмуро молчали, не поднимая глаз. Жюв укоризненно покачал головой:– Надеюсь, господа, вы будете вести себя благоразумно. Квартал очень тихий, особенно этот дом, и мы очень не любим шума.– Уверяю вас, мы тоже, – вздохнул Симоно. – Мы тут просто беседовали… о Жоржетте.– И узнали друг от друга много нового и интересного, – закончил молодой де Вернэ.Видно, сам черт тянул его сегодня за язык!
Накануне вечером Жоржетта Симоно, отпущенная на свободу, в одиночестве вернулась в квартиру на улице Батиньоль. Заперев дверь, она упала на кушетку и зарыдала.Да, ее отпустили, она дома. Но страшно подумать, в какой скандал она оказалась замешана! Что будут говорить на ее улице, во всем квартале! Окрестные кумушки умеют перемывать косточки почище любого репортера. Жоржетте уже пришлось пройти сквозь строй соседок. Из каждого окна высовывались нахмуренные лица и доносились презрительные замечания. Чего только не услышала бедная женщина!– Немало охламонов на моем веку лезли мне под юбку, – пророкотала толстая старуха с бородавкой под носом. – Но в жизни так: либо у тебя есть муж и голова на плечах, либо нет ни того, ни другого. Впрочем, у мадам, я вижу, другие взгляды!– Посмотрите-ка на эту красотку! – вторила ей кума с растрепанными волосами и бегающими маленькими глазками. – Такой вид, что можно отпускать грехи без исповеди. А бедный муж задевает рогами газовые фонари. Бьюсь об заклад, она и придушила любовника, когда он ей надоел!Даже за плотно закрытой дверью Жоржетте казалось, что она слышит шушуканье и пересуды. Ее прелестная маленькая головка просто не в состоянии была вместить всех чудовищных обвинений, которые ей предъявлялись. Если бы сейчас на улице кого-нибудь зарезали у всех на виду, то и тут оказалась бы виновата Жоржетта! Жизнь превратилась в кошмар…Молодая женщина села на кушетку и постаралась собраться с мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89