На настил они аккуратно установили зловещие полозья, по которым опускается разящий нож гильотины и, снеся голову преступнику, исчезает под полом.И вот наконец гильотина подняла свои страшные руки к светлеющему небу. Жюв тронул Фандора за плечо, обращая его внимание на скорость монтажа.– Видишь, – сказал он. – Совсем немного времени требуется, чтобы приготовить этот инструмент к работе. Теперь палачу остается сделать главное – установить рычаг и люнет, да закрепить нож.Словно иллюстрируя пояснения инспектора, мэтр Дебле принялся за работу. С помощью какого-то прибора он проверил равновесие механизма, потом параллельность полозьев и подергал две доски, образующие люнет, куда кладут шею приговоренного к смерти, затем вставил рычаг и коротко приказал:– Нож!Помощник услужливо протянул ему тяжелое лезвие с острием, скошенным по диагонали. Палач без видимых усилий поднял его, вставил в пазы, закрепил и провел пальцем по мрачно блеснувшему острию. В каждом его движении чувствовалась долгая практика. Оглядев сооружение, Дебле скомандовал:– Солому!Ему подали пучок соломы. Палач уложил его в люнет и нажал на рычаг. Сверкнуло лезвие, и нож исчез внизу, не почувствовав препятствия. Солома была перерезана пополам.Итак, репетиция закончилась. Пора было переходить к страшному спектаклю.Нервно затянувшись, Жюв произнес:– Теперь все готово. Дебле осталось только надеть сюртук и приказать привести Фантомаса.Тем временем подручные палача поставили по обеим сторонам страшного механизма две большие корзины, выстланные соломой. В одну из них после казни падает отсеченная голова, в другую – тело.Дебле натянул сюртук, машинально потер руки и широким шагом подошел к группе людей, прибывших пока он работал и теперь ожидавших его поодаль в специальном экипаже.– Господа, – произнес палач, поклонившись. – Через четверть часа поднимется солнце. Пора начинать.Его собеседники обменялись негромкими фразами.– А господин Жермен Фузилье, ведший это дело, еще не приехал? – спросил господин Авар, глава Службы безопасности, которому сегодня было поручено лично передать заключенного в руки палача.– Нет, мсье, – ответил Дебле. – Господин Фузилье просил его извинить. Ему нездоровится.Палач слегка улыбнулся. Он был хорошо знаком со следователем и знал, что во всем полицейском управлении не было более ярого противника смертной казни.– Так что же, господин прокурор, – снова сказал Дебле. – Пора!– Пора, – согласился тот.Один за другим они вошли во двор тюрьмы. Впереди шел директор тюрьмы Санте, за ним генеральный прокурор с прокурором Республики. Затем семенил невысокий Авар, рядом с палачом и двумя его подручными.Поднявшись на второй этаж, все проследовали по длинному коридору туда, где были расположены камеры смертников. Охранник Нибье, звякнув связкой ключей, поклонился прибывшим. Дебле посмотрел на прокурора Республики и спокойно спросил:– Вы готовы, мсье?Слегка побледнев, тот утвердительно кивнул головой. Директор тюрьмы приказал охраннику:– Откройте камеру!Нибье бесшумно повернул в замке ключ, который он держал наготове, и толкнул дверь. Прокурор шагнул вперед, решив про себя, что если заключенный спит, он позволит ему на пару минут продлить последний сон в его жизни. Однако приговоренный не спал. Совершенно одетый, он сидел на краю кровати с блуждающим безумным взглядом. Казалось, он даже не заметил, что дверь открылась, и не пошевелился.– Гарн, – произнес прокурор, – мужайтесь. Прошение о помиловании отклонено.Приговоренный никак не реагировал. Было непонятно, понял ли он хоть слово. Удивленный прокурор механически повторил:– Мужайтесь…Гримаса страдания перекосила лицо узника. Губы его беззвучно шевелились. Казалось, он делает невероятные усилия, чтобы что-то сказать.– Я… Не… – чуть слышно донеслось до прокурора из глубины камеры.Тут Дебле, привычный ко всяким сценам, подошел к заключенному и, положив ему руку на плечо, сказал с оттенком недовольства, как человек, которому мешают выполнять свои обязанности:– Поднимайтесь. Пора идти.Глядя вокруг безумными глазами, осужденный встал. Подошел священник:– Молитесь, брат мой. Покайтесь перед Господом в свою последнюю минуту.Лицо пленника снова мучительно перекосилось и изо рта его вырвалось:– Я… не…Мсье Авар вмешался:– Вы же видите, святой отец, это совершенно бесполезно. Нам пора.Палач подтвердил:– Да-да, поторопимся. Надо спешить. Вот-вот встанет солнце.Прокурор Республики повторял, как заведенный:– Мужайтесь… Мужайтесь…Дебле взял заключенного под руку. Охранник подхватил его с другой стороны, и они почти волоком потащили несчастного в камеру, где приговоренным к смерти разрешается в последний раз умыться.В небольшой, тускло освещенной комнате все уже было готово. Узника усадили перед столом.Генеральный прокурор спросил:– Не хотите ли стакан вина? Или сигарету? А может, у вас есть какие-нибудь последние поручения?Тот молчал.В дверях появился опоздавший мэтр Барберу, чрезвычайно взволнованный. Он в свою очередь подошел к заключенному.– Гарн, – сказал он, – могу ли я что-нибудь сделать для вас? Нет ли у вас последнего желания?Осужденный приподнялся, напрягая все силы, и из горла у него вырвался хрип:– Я… я…Но язык не повиновался бедняге, и он снова рухнул на стул.Присутствовавший тут же тюремный врач отвел в сторонку заместителя прокурора.– Какой-то ужас, – сказал он. – Похоже, парень потерял дар речи. С тех пор, как мы пришли, он не произнес толком ни слова. Научно это называется «торможение». Я читал об этом, но самому наблюдать не приходилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92