Только пойду, закажу тебе приличный ужин.Вновь оставшись один, Гарн вздохнул с таким облегчением, словно скинул с плеч тяжелый груз. Итак, любовница его не забыла! И, если она в силах ему помогать, значит, находится на свободе. Выходит, он все-таки сумел провести следователя и скрыть свою связь с леди Белтхем, избавив свою любимую от позора судебного разбирательства и газетных сплетен!
Дверь камеры вновь открылась.– Вот и я! – подмигнул охранник, с трудом удерживавший на весу большую плетеную корзину, набитую всякой снедью. Из нее торчала бутылка вина. – Опять я. А это вам кое-что перекусить.Заключенный широко улыбнулся:– Что ж, признаюсь, это мне не помешает. Благодарю вас, господин Нибье! Вы были правы, когда предложили мне заказать ужин в этой лавке.Надзиратель довольно ухмыльнулся. Приступив к ужину, узник продолжал:– Так значит, вы теперь будете опекать меня вместо папаши Сиженталя?– Выходит, так, – пробубнил Нибье, пережевывая куриную ножку. Получив приглашение сесть за стол, он для виду поломался, а потом, убедившись, что его никто не видит, с удовольствием принялся за еду, обильно запивая ее вином. – Я уже давно хотел работать здесь. Даже заручился поддержкой двух депутатов от оппозиции. Они составили мне протекцию. Но это не помогало. И вот, представьте, недавно вызывают меня в министерство юстиции и говорят, что кто-то из посольских интересуется моей персоной. Расспросили меня о разном, а дальше, как в сказке – Сиженталя переводят в Пуасси, а меня – на его место.Гарн кивнул:– Ну, а деньги откуда?Охранник приложил палец к губам:– Не кричите так! Деньги… С деньгами уж и вовсе темная история. Но, кажется, кое-что я все-таки понял. Дело было так: подходит ко мне на улице какая-то дама.«Это вы Нибье?» – спрашивает она.«Точно так, мадам», – отвечаю.Она оглянулась, нет ли прохожих, потом отвела меня в сторонку и сует в руки банкноты, да не одну, и не две, а целую пачку! И, конечно, объясняет, что все это не за мои красивые глаза – это вы ее интересуете. Ну, а если я помогу вам, то и мне кое-что перепадет из этих денежек… Я и согласился.Пока Нибье говорил, Гарн не спускал с него глаз. Перед ним был настоящий плебей – узкий лоб и пухлые чувственные губы выдавали стремление получить от жизни удовольствие любым путем. Было видно, что подкупить его не составит труда. Гарн заговорил:– Мне здесь не нравится, дружище.Он дружелюбно положил руку на плечо охранника. Тот поднял голову:– Еще бы! Кому понравится сидеть в тюряге! Но все со временем привыкают… Все улаживается.– Ничего не улаживается само по себе! – резко сказал заключенный. – Любому событию нужно дать толчок. И мы вместе это сделаем.Нибье поднял брови:– О чем это вы толкуете?– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – спокойно ответил Гарн. – Я хочу убежать отсюда. И хочу, чтобы ты мне помог. Я понимаю, что ты рискуешь потерять место. Но и ты должен понимать, что подобное дело будет очень хорошо оплачено!Охранник почесал в затылке.– Ч-черт… – задумчиво проговорил он.Гарн сжал ему плечо.– Не бойся, Нибье, – сказал он. – Мы же не дураки. Будем действовать осмотрительно. И вообще, давай говорить серьезно. У тебя ведь назначена еще одна встреча с той дамой, которая передала деньги?Нибье поколебался, потом ответил:– Что ж, вы правы. Я должен встретиться с ней сегодня вечером.– Во сколько?– В одиннадцать.Гарн энергично потер руки.– Отлично! – сказал он. – Ты ей скажешь, что нам нужно десять тысяч франков.– Целых десять?!– Да, десять. Причем не позднее, чем завтра утром. Тогда тем же вечером эти деньги выведут меня на свободу!Нибье ошарашенно хлопал глазами.– А как же я? – спросил он. – Ведь я первый попаду под подозрение!– Не будь болваном! – раздраженно бросил Гарн. – Ну объявят тебе выговор за небрежность, но никому не придет в голову, что ты мой сообщник!Он понизил голос и продолжал:– Подумай, дружище, ведь тебе перепадет пять тысяч франков! Такие деньги на дороге не валяются! Ну, а если дело все же примет крутой оборот, ты бежишь в Англию, и, даю слово, я обеспечу тебя до конца дней!– Но у меня жена, мсье, и двое детей!– Разумеется, они поедут с тобой, – кивнул Гарн. – Неужели я стану разлучать тебя с семьей!Охранник готов был уже согласиться, но все еще колебался.– Хорошо, мсье, предположим… Но где у меня гарантии, что вы выполните свои обещания?– Эта дама, с которой ты сегодня встретишься, даст тебе любые гарантии. Передашь ей вот это.Вытащив блокнот, пленник торопливо написал несколько слов и передал листок Нибье.Тот нерешительно пробормотал:– Черт побери, но я еще не сказал «да»!– А мне необходимо, чтобы ты это сказал! – непреклонно ответил Гарн.Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом тюремщик тихо произнес:– Хорошо. Я говорю – да.
Наступило утро двенадцатого ноября. После прогулки Гарн послушно вернулся в камеру. Он чувствовал себя слегка усталым после беспокойной ночи, в течение которой он то и дело просыпался, размышляя, сумеют ли они с охранником разработать простой и надежный план побега. Но его ожидания не были обмануты.Как только объявили подъем, в камере сто двадцать семь появился Нибье. Глаза его блестели, на лице застыло таинственное выражение. Достав из-под полы какой-то пакет, он протянул его заключенному:– Спрячь в кровати.Сказав это, он быстро вышел.После этого до самой прогулки Гарну не удалось поговорить с охранником. И только в тюремном дворике они остались наедине.Нибье торопливо заговорил:– Вот уже три недели, как рабочие приводят здесь в порядок некоторые камеры и чинят крышу. Камера номер сто двадцать девять, как раз рядом с твоей, не занята.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92