Совершенно очевидно, что фургон двигался по кругу и возвращался на исходное место…
«Ну, каким же путем, черт возьми, они везут нас к этому проклятому участку?»
Словно мальчик-с-пальчик, он старался определить по сменяющим друг друга асфальту и брусчатке дорогу, по которой ехал фургон.
Однако повороты следовали один за другим, и вскоре Жером Фандор вынужден был признаться себе, что он напрочь заблудился и не знал, в каком направлении его увозили.
— На этот раз мы едем уже добрых полчаса. То есть физически просто невозможно за это время проехать в участок на бульваре Эксельманс… Расстояние от улицы Доктор Бланш до Пуэн-дю-Жур не так уж велико…
В тот момент, когда он произнес эти слова, фургон притормозил, повернул еще раз и затем с сильным толчком заехал на тротуар.
— Ну и ну! Где же, черт побери, я окажусь? Мы, значит, не заезжаем в участок Пуэн-дю-Жур… Смотри-ка, мы проезжаем под какой-то аркой… Еще один поворот. А-а! Конечная. Не слишком рано?
Фургон действительно остановился.
Еще несколько минут Жером Фандор прислушивался, стараясь определить, кто поднимется в фургон и займет соседнее с ним отделение, как вдруг к двери его клетушки подошел какой-то человек, вставил ключ в замочную скважину, отворил дверь и резко произнес:
— Выходите! Давайте пошевеливайтесь!
Журналист вынужден был подчиниться.
И как только он спустился с подножки полицейского фургона, у него вырвалось восклицание:
— Дьявол! Следственный изолятор! Мы в следственном изоляторе!.. Но, почему же, черт возьми, мы не заехали в участок на бульваре Эксельманс? К сожалению, момент не был подходящим, чтобы рассуждать и удивляться. Вокруг полицейского фургона выстроились охранники неровными рядами и требовали поторапливаться.
И Жерома Фандора, и зеленщика втолкнули в маленькую дверь в серой стене, провели по длинному узкому коридору, который заканчивался чем-то вроде кабинета, где пожилой мужчина с нахмуренным лицом уже рассматривал почтительно протянутые республиканским гвардейцем документы.
— Получается, что вы привезли лишь этих двоих голубков?
— Да, господин директор.
— Ладно, и этого достаточно.
И, обернувшись к гвардейцам, мужчина с нахмуренным лицом добавил:
— Уведите. Камера 14. И не нужно будить соседей.
Охранники снова вытолкнули Жерома Фандора и бедного зеленщика в коридор, куда выходило несколько камер.
Старший охранник открыл дверь:
— Заходите, голубчики. Завтра на допрос.
Пока дверь не успела закрыться, Фандор осмотрел комнату.
— Никого! Ну, просто не везет! Моя попытка провалилась, мы не в общей камере, и мне не удастся расспросить Жюля.
Относясь ко всему философски, Жером Фандор уже собирался было прилечь на доске, украшавшей камеру и служившей подобием кроватей, которые можно встретить в дежурках некоторых казарм, когда вдруг вышедший из оцепенения маленький зеленщик запричитал:
— Ай! Какое несчастье! Подумать только, ведь я невиновен! Судьба-злодейка! Что делать? Что делать?
Жером Фандор был не тем человеком, который вступает в разговоры, когда ему самому так нужно обо всем поразмыслить.
Похлопав по плечу своего товарища по камере, он сказал:
— Боже мой, самое лучшее, что теперь можно сделать, так это поспать, уж поверьте мне!..
И, забыв о скопившихся у него в голове загадках.
Жером Фандор растянулся на своей постели и в конце концов уснул сном… праведника.
Господин Фюзелье был крайне удивлен:
— Фандор, вы! Вы арестованы! Я схожу с ума?..
В восемь часов утра журналиста вывели из камеры и доставили в один из кабинетов прокуратуры, где дежурный следователь должен был в соответствии с законом провести первый допрос по установлению личности, которому подвергаются все арестованные в течение суток с момента их нахождения в следственном изоляторе.
Жером Фандор тут же назвался и попросил в качестве доказательства своих слов позвать господина Фюзелье, чтобы он поручился за его нравственный облик.
Господин Фюзелье, естественно, прибежал в следственный изолятор, увел молодого человека в свой кабинет и с беспокойством стал расспрашивать, вследствие каких обстоятельств полиция была вынуждена арестовать его, Жерома Фандора, за появление в общественном месте в нетрезвом виде…
— Вы мне об этом обязательно должны рассказать! — заключил судья. — И, естественно, мне нужно будет воздать вам должное за ваш талант и ваши полицейские способности. Я об этом даже не догадывался!
— Ну уж это необязательно, — жалобно заметил Жером Фандор, — поскольку, несмотря ни на что, мне не удалось поговорить с Жюлем. А вы его уже допросили, господин Фюзелье?
Судья покачал головой и разочарованно ответил:
— Увы, мой друг, вы и не догадываетесь о необычных событиях, которые произошли этой ночью, и к которым вы тоже были причастны.
— Я был причастен?.. Необычные события?.. Что, черт возьми, вы хотите сказать?
— То, мой дорогой Фандор, что сегодня утром рассмешило весь Париж. Полиция была одурачена. И вы тоже были одурачены. Кстати, вот, вы мне только что рассказывали, что ваш полицейский фургон попал в аварию. Вы знаете, что произошло?
— Хотелось бы знать!
— В ваш фургон врезался автомобиль, водитель которого был чрезвычайно неловок… или, наоборот, слишком ловок…
— Гм?..
— Поймите меня! Я вам говорю, что «воронок», в котором вы находились, был наполовину разрушен в результате столкновения. Его кучер понял, что не сможет сам отремонтировать его и позвонил в префектуру. Оттуда ему выслали подмогу и предписали сразу же после ремонта отправляться в тюрьму предварительного заключения, не заезжая на участок на бульваре Эксельманс, из которого, в виде исключения, арестованных заберут завтра утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101