– Итак, – продолжал Барзюм, – обмакните перо в чернила, берите лист бумаги и пишите то, что я попрошу.– Хорошо, но что именно, шеф?– Да так, пустяковину. Напишите, что вы делали сегодня вечером.Чарли, полагавший, что имеет дело с сумасшедшим, что Барзюм, вероятно, тронулся от сильного переутомления, приготовился уже обмакнуть перо в чернильницу, но чуть не подпрыгнул от поставленного перед ним странного вопроса.– Патрон, – произнес молодой секретарь, – успокойтесь, я вас умоляю! Вы меня, ей-Богу, пугаете. В чем дело? Я смотрю, происходит нечто из ряда вон…Директор пожал плечами.– Да-а, – проронил он удрученно, – вы, верно, также считаете меня сумасшедшим.Тут на него вновь нахлынул припадок гнева:– Но нет, дьявол меня побери! Ни хрена я не спятил, ясно?! В том-то и штука – я в полном здравии и рассудке!И, немного успокоившись, он заявил:– Чарли, в общем, пишите, что вы делали сегодня вечером.– Но, мсье, вы это знаете так же хорошо, как и я, поскольку…– Пишите, пишите! – настаивал Барзюм.Чарли понял – так или иначе, а все равно придется подчиниться.– Бедняга, – подумал секретарь, – вот и поди ж ты! Даже самый светлый разум порой мутнеет.Между тем, решив, что с помешанным спорить бесполезно, и не желая поэтому лишний раз нервировать своего шефа, он проговорил:– Ладно, так и быть, уже пишу.И он действительно написал то, что уже не требовало никаких объяснений:«Я работал с вами, мсье Барзюм, до половины одиннадцатого или, может, до одиннадцати без четверти, потом вернулся и около полуночи лег спать».Секретарь протянул бумажку Барзюму.Однако тот даже не взглянул на нее. Капли пота выступили у него на лбу, глаза зажглись лихорадочным светом, и он буквально затопал ногами на месте.– О, Господи! – вскричал импресарио. – Я был уверен, что вы это напишите… Ну, конечно, мы весь вечер проработали вместе, вы ушли от меня около полуночи… Я вовсе не псих…Но посмотрев на подчиненного, он выпалил с раздражением:– И все же я – ненормальный, и вы также, Чарли! Это бесспорно, это совершенно точно. Так как я не работал сегодня с вами и не находился в этом поезде.После этих слов Барзюм расхохотался каким-то зловещим смехом. А затем, не успел секретарь сделать и движение, как шеф бросился к выходу из купе, открыл дверь, вышел, и Чарли услышал, как он закрывает с той стороны замок на ключ.Что же произошло на самом деле? Почему Барзюм вел себя таким, более чем странным образом? И что означали все эти загадочные слова? Может он и вправду обезумел, в чем все больше убеждался бедный Чарли?
Когда Соня Данидофф подошла к поезду (в то время, как сам Барзюм направился в ближайшую жандармерию отвезти лжеконюха, так, впрочем, им и не узнанного), она, повинуясь указаниям своего возлюбленного, прошла в специальную квартиру хозяина цирка.Соня Данидофф действительно была любовницей Барзюма. Эта связь не особо скрывалась, но все же была неофициальной.Хорошенькая русская княгиня за свою жизнь поучаствовала во многих авантюрах и приключениях, следовательно, имела кое-какой опыт и не стремилась афишировать свою страсть к американцу, директору всемирно известного цирка.Барзюм, в свою очередь, очень даже заботился о собственном реноме серьезного человека, равнодушного ко всем посторонним вопросам, не относящимся непосредственно к работе. Поэтому, подойдя к поезду, Соня Данидофф старалась все делать тихо и незаметно.Пробравшись в квартиру Барзюма, она скинула красную шелковую мантию, обшитую золотом, а также кофточку из колючей шерсти, потом поочередно стянула с пальцев многочисленные драгоценные кольца, которые обожала.Она находилась одна всего несколько минут. Вдруг за ее спиной открылась дверь, и знакомый голос спросил:– Как, это вы, мой друг? Вы здесь? Какой приятный сюрприз!Княгиня резко обернулась и посмотрела на Барзюма. Ее лицо выражало беспредельное изумление.Почему Барзюм, покинувший Соню минут десять назад и договорившийся с ней о встрече в этой квартире, теперь так удивился, увидав ее?Соня смекнула, что, видно, импресарио решил пошутить, и с улыбкой ответила:– Мой дорогой друг, этот сюрприз – ничто по сравнению с тем, что мы испытали совсем недавно. Вы согласны?Ее прервал невозмутимый голос директора:– Извините, Соня, но я не совсем понимаю. Какое испытание вы имеете в виду?Вопрос показался ей, по меньшей мере, нелепым. Княгиня даже прыснула от смеха.– Ну и ну, – сказала она, – да вы, я погляжу, настоящий оригинал! Неужто я должна напомнить, что каких-то полчаса назад мы чуть не оказались начисто ограбленными?– Ограбленными? – повторил Барзюм.Он посмотрел на нее с нескрываемым беспокойством.– Несомненно, – продолжала Соня, – разве вы забыли, что на нас напал жуткий бандит? И если б не ваша отвага, дорогой Барзюм, я бы лишилась машины. Ведь этот подонок нам угрожал…– Простите, – произнес импресарио, – но я, право, не понимаю, о чем вы говорите, Соня. На что вы намекаете?Он говорил настолько естественно, что княгиня почувствовала – директор действительно не шутит, и удивилась в свою очередь.– Но я думала, вы и сами прекрасно знаете. Не могли же вы с самом деле забыть этот ужасный инцидент, произошедший с нами при возвращении из казино города Спа.В этот миг Соня Данидофф осеклась. На лице директора появилось такое недоумение, даже отчаяние, что она сама перепугалась всерьез, предчувствуя что-то таинственное и зловещее в этой странной истории.Между тем, импресарио приблизился к ней вплотную, взял за руки и медленно проговорил:– Ладно, милая Соня. Хватит шутить. Побудьте хотя б немного серьезной. Итак, о чем вы толкуете?Княгиня Соня резко вырвалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94