) добродетелями,не как Херемод, Херемод. – См. примечание к ст. 901 след.

1710 наследник Эггвелы,что над Скильдингами гордо властвовалне во благо им, но к погибелиплемени датского. Он, исполненный лютости,домочадцев разил, сотрапезников,и покинул мир, 1715 вождь неправедный,в одиночестве; и хотя Творецодарил его всемогуществоми возвысил его над народами,все равно в душе жаждал он кроволития,и не кольцами 1720 данов радовал,но безрадостные длил усобицы,распри ратников во владеньях своих.Вот урок тебе, мудрая притча,слово старца, вождя многозимнего:то не чудо ли, 1725 что всесильный Господьот щедрот своих наделяет людейвластью и мудростью, возвышает их, –Бог, он всем вершит! – он же в сердцевысокородного поселяет страстьлюбостяжания 1730 и возводит егона наследный престол, ставит сильногонад дружиной, над селеньямии над землями столь обширными,что немудрому мнится, будто нет пределоввладеньям его; 1735 и богатство его возрастает,и ни старость, ни хвори не вредят ему,беды и горести пе мрачат души,и мечи врагов не грозят ему,ибо целый мир под пятой у него.Он же не ведает, 1740 что, покуда в немрасцветала страсть да гордыня росла,в его сердце страж, охранитель души.задремал, почил, сном пересиленный,а губитель Губитель – дьявол.

уже тайно лук напряги направил стрелу, 1745 от которой душапод кольчугой не спрячется, под железною броней, –нет спасенья от посланницы адскихвредотворных сил станет малоему, ненасытному, всех имений его,станет он гневлив 1750 и на кольца скуп,и, презрев Судьбу, он отвергнетсяот Бога благостного, ниспославшего емувласть и золото; между тем к окончаньюжизнь клонится, обращая в прахтело бренное, 1755 плоть ветшающую;а на смену отжившему придет конунг,на рать расточающий все богатства предместникащедрой рукой. Берегись же и ты,милый мой Беовульф, этих помыслов пагубных,но ступи на путь 1760 блага вечногои гордыню, воитель, укроти в себе,ибо ныне ты знатен мощью,но кто знает, когда меч ли, немочь лисокрушат тебя, иль объятия пламени,или пасть пучины, 1765 или взлет стрелы,или взмах меча, или время само –только свет помрачится в очах твоих,и тебя, как всех, воин доблестный,смерть пересилит! Пять десятков зим Пять десятков зим. – На протяжении всей поэмы подчеркивается, что Хродгар стар, седовлас и умудрен долгими годами жизни. Русскому читателю он напоминает царя Берендея. Но у него два малолетних сына (и никаких детей от более ранних браков), так что преклонный возраст Хродгара – скорее литературный прием. Он так же условен, как и все хронологические вехи в поэме, например то, что после нападения Гренделя Хеорот простоял пустым двенадцать пет.

я под сводом небесным 1770 правил данами,утверждая оружием их могуществов этом мире между многих племен,и тогда возомнил, будто нет мнепод небом недруга. Но пришла беда! –разоренье и скорбь 1775 после радости! –Грендель, выходец адский, объявился, врагв дом мой повадился! И от злобы егомного я претерпел мук и горестей;но слава Господу Небоправителю,что продлил мои дни, 1780 дабы нынеэту голову изъязвленную я увидел воочиюпосле долгостраданий моих! Время! сядем за пир!Винопитием усладись, герой!На восходе, заутра я с тобойразделю сокровища!» 1785 Слову мудрого радуясь,воин гаутский занял местов застолье праздничном: и дружине,и стойкому в битвах лучше прежней былаизобильная трапеза приготовлена снова. … лучше прежней была изобильная трапеза… – Эта краткая фраза исчерпывает описание второго пира. Повторение речей и застольных бесед было бы здесь неуместным. Беовульф сделал все, что ему было предназначено сделать у данов, и эпизоды, следующие за напутственной проповедью Хродгара (кроме подношения даров), приведены больше ради цельности композиции, чем по внутренней необходимости. Само собой разумеется, что сцена основного пира не могла быть перенесена сюда, поскольку после расправы над Гренделем нельзя было предвидеть, что самое худшее еще впереди.

Ночь шеломом 1790 накрыла бражников,и дружина повстала: сребровласогостарца Скильдинга одолела дрема,да и гаута сон, щитобойца-воителя,пересиливал, и тогда повелк месту отдыха 1795 гостя, воина,издалека приплывшего, истомленного ратника,домочадец, слуга, обиходившийпо обычаям древним мореходов и путниковв этом доме. Уснул доброхрабрый;и дружина спала 1800 под высокою кровлейзала златоукрашенного А когда в небесахворон черный Ворон. – Обычно в древнегерманской поэзии ворон и волк ждут исхода битвы, чтобы наброситься на трупы (см. подробнее примечание к ст. 3024 след.). Они всегда вводятся для придания мрачности эпизодам сражений, но здесь чернокрылый ворон – вестник утра. Ср. имя франкского воина Дагхревна (ст. 2500), которое значит в переводе «ворон дня».

зарю возвестил,солнце светлое разметало мрак,встали ратники, меченосцы,в путь изготовились, 1805 дабы вел их вождьк водам, странников, на корабль свой,опытный кормчий. И тогда повелел онХрунтинг вынести, И тогда повелел он… добросердый муж. – Так заканчивается линия Беовульф – Унферт. Беовульф возвращается домой, увенчанный славой. Унферт остается с мечом Хрунтингом, который, подобно ему самому, грозен с виду, но ненадежен, хотя Беовульф и прощает великодушно мечу эту слабость, как еще раньше простил выходку его хозяина (ср. 500 след., 1456 след. и примечания 500, 1456).

остролезвоежелезо славное, и вернул сыну Эгглафас благодарностью, 1810 молвив так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39