На лыке их режь и на листьях ствола,
Что вытянул ветви к востоку.

(Сигрдрифумол, 12)
Руны мысли ты помни, коль самым мудрым
Хочешь на свете слыть.
Их чертил, их читал,
Измыслил их хитрый Хропт И это тоже Один.

.

(Сигрдрифумол, 15)
На щит они были нарезаны, что носит богиня блеска,
На уши Арвака, на бабку Алсвина Арвак и Алсвин – кони, везущие колесницу Солнца.

,
На резвый обод повозки Рогни Рогни больше известен как Тор.

,
На зубы Слейпни и на санный подрез.

(Сигрдрифумол, 16)
На лапу бурого, на язык Браги,
На волчьи когти, и на клюв орла,
На кровавые крылья, на мостовые крепи,
На ладонь избавителя, на лекаря след Темное место. В летописи «целительный след» (?)

.

(Сигрдрифумол, 17)
На стекла и золото, на серебро светлое,
В вина и в солод, на кресло волвы.
На лезвие Гунгни Копье Одина – Гунгнир.

и на грудь великанши
На ноготь норны и на нос совы.

(Сигрдрифумол, 18)
Все они были соскоблены, те, что были нарезаны;
В священный замешаны мед
И посланы в дальний путь:
Иные – к алфам, иные – к асам,
Иные – к вещим ванам,
Иные – к людям людским.

(Сигрдрифумол, 19)
Это руны бука, это руны брега
И разные руны браги,
И славные руны силы.
Кто помнит, не портя, кто помнит, не путая,
Тому они будут во благо.
Коль понял, так пользуйся
До гибели горних Горние: здесь – боги (в смысле, асы).

.

(Сигрдрифумол, 20)
Выбери ныне (волен твой выбор),
О, крепких копий клен,
Молчать иль молвить, как сам ты мыслишь,
Кончена речь о рунах.

Сигурд отвечает:

(Сигрдрифумол, 21)
Не брошусь в бегство, хоть бы близилась смерть.
Не робким рожден я родом.
Твой добрый совет хранить я должен,
Покуда есть в жилах жизнь.


XXII. Премудрые советы Брюнхилд

Сигурд молвил:
– Не найдется в мире женщины мудрее тебя. Продолжай же свои поучения.
Она отвечает:
– Нет препоны к тому, чтоб исполнить вашу волю и дать совет на благо по вашему настоянию и любопытству.
И тут она заговорила:
– Будь благостен к родичам своим и не мсти им в распрях, и сноси терпеливо, и добудешь тем долговечную хвалу.
Сторонись от дурного дела, от любви девы и мужней жены; часто от них чинится зло.
Не заводи свары с глупым человеком на многолюдном сборище; часто он болтает, чего сам не знает, а тебя потом ославят трусом и скажут, что ты опорочен справедливо: уж если так, то лучше убей его на другой день и воздай за злобные речи.
Если въедешь на путь, где гнездятся вредные ведьмы, крепко себя береги: не заночуй близ дороги, если даже застигнет тьма, ибо часто сидят там злые ведьмы, что сбивают мужей с пути.
Не поддайся путам прекрасных жен, которых на пиршествах видишь, чтоб не лишился ты сна и не впал в тоску. Не мани их к себе поцелуем иль иною ласкою. И если услышишь слова пьяного человека, не спорь с тем, кто напился вина и потерял рассудок: многим это было на горькое горе и даже на гибель. Лучше сразиться с врагами, чем быть сожженным, и не давай ложной клятвы, ибо – грозная месть нарушителю мира.
Бережно блюди трупы умерших от мора, умерших от моря, умерших от меча. Воздай их телу должную почесть; но берегись тех, кого ты убил: бойся отца или брата или близкого родича, даже самого юного, ибо часто скрыт волк в юном сыне.
Опасайся предательских советов друзей, ибо нечего было бы нам бояться за жизнь, если бы злоба свойственников нас не настигла.
Сигурд молвил:
– Нет человека мудрее тебя, и в том я клянусь, что женюсь на тебе, ибо ты мне по сердцу.
Она отвечает:
– За тебя я пойду охотнее всего, хоть бы пришлось мне выбирать между всеми людьми.
И так обменялись они клятвами.

XXIII. Обличие Сигурда

Вот поехал Сигурд оттуда прочь.
Щит его был так расписан: весь он был залит червонным золотом, и начертан на нем дракон, сверху темно-бурый, а снизу ярко-алый, и так же были расписаны его шлем и седло и камзол; носил он золотую броню, и все оружие его было отделано золотом. И для того был дракон начертан на всех его доспехах, чтобы всякий, кто его увидит, мог узнать, что это он, от всех, слышавших о том, как он убил того великого дракона, которого варяги называют Фафни. И потому доспехи его отделаны золотом и окрашены в коричневую краску, что много он выше всех людей по вежеству и придворному обхождению и вряд ли не по всем прочим статьям. И когда примутся исчислять всех наивеличайших витязей и наиславнейших вождей, то всегда называют его в первую голову, и имя его – у всех на языке к северу от Греческого моря, и так будет, пока свет стоит.
Волосы его были темно-русые и красивые на вид и ниспадали длинными волнами; борода – густая, короткая, того же цвета. Нос у него был большой, а лицо открытое и ширококостное. Взор у него был такой острый, что редко кто осмеливался заглянуть ему под брови. Лопатки у него были широкие, как у двух людей сразу. Тело его было соразмерно в высоту и в ширину и сложено, как нельзя лучше. И вот – примета его роста; когда он опоясывался мечом тем Грамом, – а был тот меч длиною в семь пядей, – и шел по заколосившемуся ржаному полю, то конец ножен еле касался колосьев; а сила его – больше, чем рост.
Хорошо умеет он мечом рубить, и копьем колоть, и дротом метать, и щит держать, и лук натянуть, и на коне скакать и всяческому придворному вежеству научился он смолоду.
Он был так мудр, что ведал грядущее, разумел птичий говор, а потому почти ничто не застигало его врасплох. Он был красноречив и находчив, так что когда начинал говорить, то никогда не кончал без того, чтобы не убедились все, что не может быть никак иначе, а только так, как он сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27