«Что же случилось? – думала она. – И в какую это беду они попали?» Спрятавшись за занавесом, она украдкой наблюдала за гостем. Принц был одет в изящное платье, благоухавшее ничуть не хуже, чем у Дайсё. Быстро сбросив его, он лег рядом с девушкой так, будто делал это каждый день.
– Но отчего вы не изволите пожаловать в свои покои? – изумилась Укон, но принц не удостоил ее ответом. Накинув на госпожу покрывало, Укон разбудила спавших рядом дам и велела им лечь где-нибудь подальше. Спутники Дайсё обыкновенно размещались в другой части дома, поэтому никто не заметил разницы.
– Как трогательно, что господин приехал, несмотря на поздний час, – шептались самые бойкие из дам. – Но способна ли госпожа оценить?
– Тише, замолчите, – рассердилась Укон, укладываясь. – Нет ничего хуже, чем шепот в ночные часы.
Обнаружив, что рядом с ней совсем не Дайсё, госпожа едва не лишилась чувств от стыда и страха. Но принц не дал ей и слова вымолвить. Он не желал считаться с приличиями даже там, где это было совершенно необходимо, а уж здесь…
Когда б девушка с самого начала знала, что это не Дайсё, она, возможно, и нашла бы в себе силы противиться, но, увы… Несчастная была как во сне. Только когда принц стал упрекать ее, рассказывая о том, как страдал в разлуке, она догадалась, кто он. Это открытие увеличило ее замешательство, она чувствовала себя виноватой перед Нака-но кими, но, не умея ничего изменить, лишь горько плакала. Плакал и принц, понимая, что теперь ему будет еще труднее расстаться с ней.
Ночь между тем приближалась к концу. Кто-то из спутников принца подошел к занавесям и стал многозначительно покашливать: дескать, пора уезжать. Услыхав эти покашливания, Укон прошла в покои госпожи. Принц был в отчаянии. Его новая возлюбленная была так прелестна… К тому же он не знал, когда снова сумеет выбраться сюда. «Нет, я ни за что не уеду сегодня, – подумал он, – и пусть они там в столице шумят и разыскивают меня повсюду. В самом деле, "пока я живу…"» (120).
Ему казалось, что, расставшись с ней теперь, он действительно умрет от любви. Поэтому, подозвав к себе Укон, принц сказал:
– Я понимаю, что мое поведение представляется вам безрассудным, но я не могу уехать сегодня. Постарайтесь же спрятать моих спутников где-нибудь поблизости. А Токиката передайте, чтобы ехал в столицу, придумав какое-нибудь убедительное объяснение для моего отсутствия. Пусть скажет, что я уединился для молитв в горной обители или еще что-нибудь в этом роде.
Немудрено вообразить, в какой ужас повергли Укон слова принца! В том, что произошло ночью, была виновата прежде всего она сама. Совершенно подавленная тяжестью этой мысли, она долго стояла в недоумении и лишь с большим трудом сумела взять себя в руки. Исправить положение было уже невозможно, не стоило и пытаться. Да она и не посмела бы идти наперекор желаниям принца. Так уж, видно, было предопределено ее госпоже, чтобы после той мимолетной встречи сердце принца с неодолимой силой устремилось к ней. И можно ли было кого-то в том винить?
– Госпожа Хитати прислала сказать, что приедет сегодня за дочерью. Что вы предполагаете делать? – спросила Укон. – Я понимаю, что предопределения избежать невозможно, и не стану докучать вам упреками. Но, к сожалению, вы выбрали самый неподходящий день. Может быть, вы согласились бы уехать и вернуться в более благоприятное время?
«Весьма здравомыслящая особа», – подумал принц, а вслух сказал:
– Все эти дни я беспрестанно помышлял о вашей госпоже. Чувства мои в смятении, а что до людского суда… Поверьте, такой человек, как я, вряд ли решился бы на столь сомнительное путешествие, если бы хоть сколько-нибудь заботился о приличиях. Ответьте госпоже Хитати, что на сегодня ее дочери предписано воздержание или что-нибудь вроде того. Будет лучше, если мое пребывание здесь останется тайной для всех. А уехать я не могу, не просите.
Увы, принц настолько потерял голову, что не желал и думать о возможных последствиях.
Укон ничего не оставалось, как выйти к ожидавшему за занавесями спутнику принца и передать ему все, что ей было сказано.
– Не попытаетесь ли вы сами убедить вашего господина, что ему не следует оставаться здесь? – добавила она. – Я знаю, сколь он безрассуден, но многое ведь зависело и от вас. Как вы решились привезти его сюда? А что, если бы на вас напал кто-нибудь из местных жителей? Народ здесь живет грубый.
«Да, положение нелегкое», – подумал Дайнайки.
– А кого из вас зовут Токиката? Господин велел… – И она передала ему поручение принца.
– О, я так страшусь вашего гнева, что готов без всяких распоряжений со всех ног бежать в столицу, – засмеялся тот. – Но, говоря откровенно, мы жизни бы не пожалели, чтобы помочь своему господину. Ведь сразу видно, что это не случайная прихоть. Впрочем, довольно с меня. Кажется, и сторожа уже проснулись.
И он поспешно уехал, оставив Укон в полном замешательстве. Сохранить в тайне присутствие принца было действительно нелегко. Многие дамы уже встали, и она сказала им:
– Господин по некоторым причинам не хочет сегодня никому показываться. Какая-то неприятность произошла с ним по пути сюда. Он послал гонца в столицу, чтобы ночью тайно привезли для него новое платье.
– Ах, какая беда! – заволновались дамы. – Недаром говорят, что гора Кохата – опасное место для путников.
– А ведь он приехал почти без свиты. Вот ужас-то!
– Тише, тише! Как бы не услышали слуги.
Укон была сама не своя от страха. «А вдруг приедет гонец от Дайсё?» – думала она и в отчаянии взывала к бодхисаттве Каннон из Хацусэ: «Помоги мне, о Милосердная, огради нас от всяких несчастий!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124