Робко, но с достоинством отвечала принцесса на вопросы Государя, и тот был восхищен. Неужели не найдется человека, способного оценить ее и стать ей надежной опорой? Когда государь из дворца Судзаку решил отдать свою дочь министру с Шестой линии, многие выказывали недовольство, полагая, что принцессе более подобает безбрачие, чем союз с простым подданным. И что же? Теперь у Третьей принцессы есть сын, которым она вправе гордиться, который всегда будет ей утешением и опорой. Разве положение ее стало менее значительным? А останься принцесса одна, неизвестно еще, как сложилась бы ее жизнь, сколько горестей ей пришлось бы изведать, сколько оскорблений и унижений выпало бы ей на долю… «Я должен сам распорядиться судьбой дочери», – решил Государь. А коль скоро вознамерился он последовать примеру отца, можно ли было найти лучшего зятя, чем тюнагон Минамото? В самом деле, кто более достоин такой чести? Правда, ходили слухи, что у Тюнагона уже есть возлюбленная. Но вряд ли он посмеет пренебречь дочерью Государя. В конце концов ему все равно придется обзавестись супругой. Так почему бы… Пока они играли в «го», спустились сумерки. Моросил дождь, на хризантемах лежали отблески вечернего солнца. Призвав одну из дам, Государь спросил:
– Кто сегодня прислуживает во Дворце?
– Принц Накацукаса, принц Кандзукэ и тюнагон Минамото, – доложили ему.
– Попросите сюда господина Тюнагона, – повелел Государь, и тот не замедлил явиться.
Так, недаром именно на него пал выбор Государя. Тюнагон был поразительно хорош собой, к тому же при каждом его движении вокруг распространялся упоительный аромат…
– В такой тихий дождливый вечер неплохо послушать музыку, – изволил сказать Государь. – Но, к сожалению, это невозможно теперь. Придется скоротать время за игрой в «го».
Он повелел принести доску и предложил Тюнагону сыграть. Тот не особенно удивился, ибо Государь часто призывал его к себе, предпочитая его общество любому другому.
– Могу предложить вам неплохую ставку, – сказал Государь. – Впрочем, решусь ли? Но что еще…
Кто знает, понял ли Тюнагон? Во всяком случае, он старался не допускать ошибок. Первую из трех партий проиграл Государь.
– Ах, какая досада! – посетовал он. – Что же, придется сегодня позволить вам сорвать одну ветку. Тюнагон молча спустился в сад и, сорвав прекрасную хризантему, возвратился к Государю.
– Когда б этот цветок
Своей красотой осенял
Простую ограду,
Я сорвать бы его поспешил,
Уступая влечению сердца…–
с достоинством произносит он. Государь же отвечает:
– В засохших лугах
Цветы поблекли от инея.
Хризантема одна
Сохранила прежнюю яркость,
И все взоры стремятся к ней (445).
После того случая Государь еще несколько раз намекал Тюнагону на свое желание, причем лично, а не через посредников, но тот, далекий от подобных помышлений, не спешил. «Мне никогда не хотелось связывать себя брачными узами, – думал он, – потому-то я и отклонял самые лестные предложения. Стоит ли уподобляться отшельнику, который, не устояв перед искушением, готов вернуться в мир?» (Право, что за странное сопоставление!) «К тому же ее, вероятно, добиваются многие», – предположил он, и тут же у него возникла мысль, которую он поспешил отогнать как слишком дерзкую: «Будь она дочерью Государыни-супруги…»
Вскоре о намерениях Государя узнал Левый министр, и немудрено вообразить, сколь велика была его досада. Он и сам имел виды на Тюнагона, полагая, что в конце концов его все-таки удастся склонить к браку с Року-но кими… И вдруг – столь неожиданное препятствие!
Между тем принц Хёбукё, не проявляя, впрочем, особой пылкости, продолжал обмениваться с Року-но кими письмами, и министр решил обратить свое внимание на него. «Пусть сейчас его чувство и неглубоко, – думал он, – но, возможно, со временем… Кто знает, что им предопределено? Разумеется, неплохо было бы подыскать для нее супруга, готового поклясться, что «меж ними не сможет даже капля воды просочиться» (272), но не отдавать же ее человеку невысокого ранга, она заслуживает большего. Да и молва не пощадит…»
– В наш век всеобщего упадка столько забот с детьми, – сетовал министр. – Ни один родитель не может равнодушно смотреть на то, как бесцельно проходит молодость его дочерей. Даже Государю приходится самому подыскивать женихов, а уж простым подданным…
Он так надоел Государыне бесконечными жалобами, что она сочла своим долгом поговорить с принцем.
– Мне очень жаль Левого министра, – сказала она. – Он так давно и с такой деликатностью пытается заручиться вашим согласием, а вы упорно пренебрегаете им. Это жестоко. Разве вы не знаете, что без влиятельного покровителя никакой принц не может рассчитывать на сколько– нибудь достойное положение в мире? Государь начал уже поговаривать о том, чтобы уйти на покой. Только люди низкого звания предпочитают довольствоваться одной супругой. Возьмите хотя бы Левого министра. Уж он-то никогда не был человеком легкомысленным и тем не менее имеет двух жен и умело управляется с обеими, не навлекая на себя ничьих упреков. К тому же, если сбудутся мои надежды, в ваших покоях будет прислуживать такое множество дам…
Государыня никогда еще не говорила с ним так откровенно, и ее доводы показались принцу вполне убедительными, а как он и сам не питал неприязни к дочери министра, мог ли он ответить безоговорочным отказом? Правда, союз этот был ему не по душе, ибо он предвидел (и не без оснований), что, став членом столь влиятельного семейства, лишится даже той свободы, которой располагал теперь. Однако навлекать на себя гнев министра было не менее опасно, и в конце концов принц смирился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124