Молодые любители развлечений увязались за мной и вынудили задержаться. Ах, я так устал… – сказал он и лег почивать, будто и не заметив дурного настроения госпожи.
– Стоит ли так мучить себя из-за особы, положение которой несоизмеримо ниже вашего? – говорил он. – Вы должны помнить, что вы – это вы.
Вечером, собираясь во Дворец, Гэндзи, отвернувшись от госпожи, что-то поспешно написал на листке бумаги. «Очевидно, к той самой особе…» – сразу же догадалась она. Краем глаза ей удалось разглядеть, что письмо было полно самых неясных признаний. Прислужницы ее с трудом сдерживали негодование, видя, как господин шептал что-то гонцу, снаряжая его в путь.
Гэндзи предполагал провести эту ночь во Дворце, но, обеспокоенный дурным настроением супруги, вернулся, хотя и довольно поздно. Как раз в это время пришел гонец с ответом из Ои. Не имея возможности скрыть письмо от госпожи, Гэндзи тут же прочел его. А поскольку в нем не было ничего, что могло бы ее уязвить, сказал:
– Можете порвать его или выбросить. В моем возрасте не пристало раскидывать повсюду послания такого рода…
Потом он долго сидел, прислонившись к скамеечке-подлокотнику, и, молча глядя на огонь светильника, с любовью и нежностью вспоминал госпожу Акаси. Развернутое письмо лежало тут же, но госпожа делала вид, будто оно вовсе не интересует ее.
– Я боюсь за ваши глаза, – улыбнулся министр. – Очень трудно разглядеть что-то, притворяясь, будто не смотришь.
Его лицо сияло такой красотой, что в покоях словно стало светлее. Приблизившись к госпоже, Гэндзи сказал:
– Когда б вы знали, как прелестно это маленькое существо! Я уверен, что ей уготовано особое будущее. Однако, даже если я открыто признаю эту девочку, воспитать ее будет не так-то просто. Откровенно говоря, я до сих пор не знаю, на что решиться. Постарайтесь поставить себя на мое место и помогите мне найти выход из этого положения. Что мы можем для нее сделать? Не считаете ли вы возможным воспитать ее здесь? Лет ей столько же, сколько было богу-пьявке. Увидав ее невинное личико, я понял, что отказаться от нее не смогу. В ближайшие дни я предполагаю надеть на нее хакама, и если бы вы согласились взять на себя обязанности Завязывающей шнурки…
– В последние дни вы постоянно что-то скрывали от меня, как будто боялись, что я не способна понять… – улыбаясь, ответила госпожа. – Я же делала вид, будто ничего не замечаю… Ну, конечно, я постараюсь понравиться девочке. Это такой прелестный возраст!
Она очень любила детей и теперь только о том и помышляла, как бы побыстрее забрать девочку к себе и заняться ее воспитанием. Но Гэндзи по-прежнему терзался сомнениями. Стоит ли перевозить дочь в дом на Второй линии? Часто ездить в Ои он не мог. Он бывал там не более чем два раза за луну, в дни, когда в храме, построенном им в Сага, совершались положенные службы. Разумеется, это было лучше, чем встречаться на переправе (168), и женщина вряд ли смела рассчитывать на большее, но все же могла ли она не печалиться?..


Тающее облако


Основные персонажи
Министр Двора (Гэндзи) , 31-32 года
Госпожа Акаси , 22-23 года, – возлюбленная Гэндзи
Госпожа из Западного флигеля (Мурасаки) , 23-24 года, – супруга Гэндзи
Монахиня – мать госпожи Акаси
Обитательница Восточной усадьбы (Ханатирусато) – возлюбленная Гэндзи (см. кн. 1, гл. «Сад, где опадают цветы»)
Великий министр – бывший тесть Гэндзи
Государь (имп. Рэйдзэй) – сын Фудзицубо и Гэндзи (официально сын имп. Кирицубо)
Вступившая на Путь Государыня (Фудзицубо) , 36-37 лет
Принц Сикибукё (Момодзоно) – отец Асагао, брат имп. Кирицубо
Гон-тюнагон, Дайнагон, Удайсё (То-но тюдзё) – брат Аои, первой жены Гэндзи
Омёбу – прислужница Фудзицубо
Нёго из Сливового павильона, бывшая жрица Исэ (Акиконому) , 22-23 года, – дочь Рокудзё-но миясудокоро и принца Дзэмбо, воспитанница Гэндзи
Зимой в доме у реки стало еще тоскливее, и, видя, что женщина совсем приуныла, Гэндзи предлагал снова и снова:
– Решайтесь же наконец. Здесь вам нельзя больше оставаться.
Однако ее по-прежнему одолевали сомнения. Да, «видно в мире так много мест…» (169).
«Недалек тот день, когда он охладеет ко мне, и тогда «что смогу я сказать» (170). Увы…»
– Что ж, раз так… Но дочь я не могу оставлять здесь. Надежды, которые я возлагаю на ее будущее, делают совершенно невозможным для нее дальнейшее пребывание в этой глуши. Я рассказал о ней госпоже из Западного флигеля, и она рада будет ее принять. Лучше, если девочка поживет какое-то время рядом с госпожой и привыкнет к ней. После чего я намереваюсь открыто совершить обряд Надевания хакама.
Слова Гэндзи звучали весьма убедительно, к тому же госпожа Акаси давно уже догадывалась о его намерениях. И все же сердце ее мучительно сжалось.
– Боюсь, что, даже если отныне вы и будете обращаться с ней как с благородной особой, слух о ее происхождении не замедлит распространиться и повредит ей во мнении света, – говорила она. Разумеется, ей не хотелось отпускать дочь.
– Вам нечего бояться, никто не посмеет пренебречь ею. Госпожа из Западного флигеля крайне удручена тем, что у нее до сих пор нет детей. Даже бывшая жрица – а ведь она давно уже не дитя – удостоилась самых нежных ее попечений. Девочка же так мила, что пленит сердце каждого.
Желая склонить женщину на свою сторону, Гэндзи долго рассказывал ей о необыкновенных достоинствах госпожи из Западного флигеля. Еще в юные годы госпожа Акаси краем уха слышала, как люди судачили о Гэндзи, пытаясь угадать, какая женщина станет наконец его избранницей. И вот его попечения целиком сосредоточились на госпоже из Западного флигеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114