Что касается южнорусской овчарки, то эта порода в ХХ в. почти полностью погибала дважды: первый раз сразу после революции 1917 г., второй — после Великой Отечественной войны. Каждый раз породу восстанавливали путём вынужденной метизации с другими породами собак. Третий этап метизации пришёлся на конец ХХ в. По сути дела, это было не восстановление, а реконструкция породы, наподобие реконструкции ирландского волкодава.
До середины ХХ в. южнорусские овчарки ещё использовались как пастушьи, но к 70-м годам разводились в основном военными и ведомственными питомниками и использовались преимущественно как караульные собаки. При этом отбор шёл в сторону повышения агрессии к человеку. Охрана собаками промышленных и военных объектов на свободном окарауливании, с одной стороны, повышала их территориальность, но с другой — сохраняла способность к самостоятельному решению. Отбор на максимальную злобность и недоверчивость к посторонним оказался палкой о двух концах: собаки были надёжны, но, признав вожаком одного человека, вырастившего и выдрессировавшего их, плохо подчинялись другим людям. Это ограничивало их дальнейшее использование в питомниках. (Точно так же, как и фактура шерсти, которая не только защищает собаку, но и требует ухода.) Поэтому поголовье «южаков» никогда не было большим. И их переход в частные руки был вполне закономерен и необходим для сохранения и дальнейшего совершенствования породы.
Характеристика породы как неуправляемой и непредсказуемой говорила о том, что в результате селекции удалось не только сохранить первоначальную злобу, но и усилить её, вероятно получив некоторое количество собак-сверхдоминантов. Работавшим с ними дрессировщикам так и не удалось утвердить собственное превосходство, которое, кстати, достигается отнюдь не одной грубой силой, а умением найти правильный подход и знанием особенностей поведения.
В настоящее время рабочие качества собак перестали проверяться вообще. Непродуманная метизация привела к дестабилизации поведенческих признаков, появлению животных со слабой нервной системой. Как трусливые, так и слишком злобные собаки оказались неудобны, особенно в условиях городского содержания и резкого снижения качества дрессировки. У одних владельцев возникают сложности с курсом общего послушания, у других собаки не идут на свободное задержание. При продаже этих собак за рубеж требования, предъявляемые к ним, изменились кардинально: понадобились собаки-компаньоны с добродушным нравом. Хотя рабочие качества южнорусских овчарок, оставшихся в России, вполне позволяют использовать их для охраны квартир, загородных коттеджей или личной охраны. Они оказываются значительно более приспособленными к нашим условиям, чем другие крупные породы иностранного происхождения.

Проблема бродячих собак
Ни для кого не секрет, что у нас много бродячих собак. Откуда они берутся? Сейчас в большинстве своём рождаются от таких же бродячих собак. В меньшем количестве их ряды пополняются за счёт потерянных и выброшенных животных. Культура отношения к животным у нас далеко не на высоте…
Тридцать лет назад наша семья получила квартиру в районе Дегунино. Поблизости от наших пятиэтажек находились остатки деревни Коровино, давшей название проведённому рядом шоссе. Жители деревни получили квартиры, и никто — никто! — из них не взял с собой своих собак. Так и жили с десяток разномастных дворняжек на участке пустыря возле полуразрушенных домов. Ходили добывать пищу на помойки, к столовой детской больницы, к железнодорожной станции Моссельмаш, а потом возвращались на свою территорию. А жители пятиэтажек, считавшихся тогда новостройками, вынуждены были пересекать пустырь, чтобы попасть в более обжитой район, где имелись магазин, аптека, сберкасса… Людей, которые не боялись собак, эти дворняжки не трогали. Но как же они набрасывались на тех, кто проявлял малейшую неуверенность! И они были вправе делать это — охранять свою территорию, хотя в собачьих услугах их бывшие хозяева уже не нуждались…
Очень часто кто-нибудь из рабочих приносит на стройку, склад, в гаражи одного-двух маленьких щенков. С ними изредка играют, их даже кормят, но настоящей ответственности за этих собак никто не несёт. Через некоторое время собачья стая может пополниться — к ней прибьются ещё один-два беспризорных пса или подросшая сука ощенится где-нибудь под бытовкой. И, охраняя свою территорию, собаки будут выскакивать и лаять на прохожих, особенно с собаками.
Ядром сообщества безнадзорных животных может стать сука с разновозрастными щенками, иногда пара собак — кобель и сука. В конце концов, поблизости от кормовых мест складывается целая собачья колония. Сердобольные жители подкармливают собак, другие панически их боятся, а кто-то может проявлять чудовищную жестокость, выставляя напоказ свои душевные комплексы.
Существование собачьих колоний считается признаком антисанитарии. Отлов и уничтожение бродячих животных — общепризнанная жестокость, на создание хорошо оборудованных приютов ни у кого нет денег — ни у властей, ни у отдельных благотворителей. Принятая властями Москвы программа по стерилизации сук и выпуску их в места прежнего обитания, по сути дела, является утопией.
В разных странах к этой проблеме относятся по-разному. На Ближнем Востоке до последнего времени существуют целые колонии собак-париев весьма древнего происхождения. Они одичали вторично, как и динго в Австралии. Только динго ведут совсем дикий образ жизни, заполнив экологическую нишу хищников, которые на этом континенте практически исчезли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112