И у тех и у других за потомством ухаживают оба родителя. Забавно наблюдать, как по аквариуму «гуляет» семейство этих рыб — впереди папа, позади мама, а посредине тучка черточек-малечков. А еще забавнее видеть, как они разом, словно по команде, поворачивают в сторону или назад.
Другие рыбы этой же группы — пельвикахромисы (Pelvicachromis pulcher) получили у аквариумистов название попугайчиков за форму рыла, напоминающего клюв попугая, и яркую разноцветную окраску, из которой прежде всего бросаются в глаза малиновое брюшко самки и небесно-голубые плавники самца. Эти небольшие (до 12 сантиметров) рыбки откладывают икру в пещерки, укрытия, в аквариуме — в положенный на бок горшок. Ухаживает за потомством преимущественно самка, временами — самец. В основном же он находится над гнездом, охраняя его безопасность.
Есть у пельвикахромисов любопытная особенность: они могут отказаться от нереста в самом чистом и удобном, с точки зрения аквариумиста, горшочке. Но стоит этот же горшок заглубить в песок, засыпать частично песком изнутри, как самец сразу начинает проявлять к нему интерес. В чем тут дело?
Постройка гнезда — рытье входа в пещерку, очистка ее поверхности, помимо чисто практической, выполняет и другую функцию, связанную с физиологией рыб. Половое созревание самок, как правило, запаздывает по сравнению с созреванием самцов. А для успешного нереста необходима синхронная готовность рыб к выметыванию икры и молок. Природа предписала самцам совершать целую серию действий, стимулирующих ускоренное созревание половых продуктов у самки. Здесь и расправленные плавники, и яркость окраски, и «танцы» вокруг самки, и даже нежные «объятия» у гнезда (вспомните макроподов). У пельвикахромисов, кроме всего прочего, самец строит гнездо в присутствии самки. Вот почему готовый и чистый горшок не привлекает рыб: им нужен сам процесс приготовления гнезда как важнейший стимул к нересту.
Плавающие листья и живые диски
Скажешь, ты мне, наконец, согласен или нет?
— Не знаю, право. А если капитан не спит?
— Пеняй тогда на себя, на свою трусость. А я пошел. Черная тень выскальзывает из кубрика, осторожно крадется к борту парохода. Душная тропическая ночь повисла над необъятной рекой, и только россыпь звезд на небе да гроздь огней далекого Манауса сверкают в непроглядной темноте. Хельмут осторожно перелезает через поручни и начинает спускаться к воде. Жаль, что Фриц струсил, приходится действовать в одиночку. Ну ничего, Бог даст удачу. Черт побери, какое сильное течение, так и несет в сторону! Подналяжем-ка на весла.
Хельмут гребет изо всех сил, а берега все нет и нет. Огромная безбрежная река стремительно несет свои черные воды к далекому океану. И кажется, что лодочка с одним гребцом не в силах противостоять мощному безостановочному потоку. Но Хельмут гребет и гребет. А чтобы не думать о страшной, несущейся под килем ялика бездне черной воды, он вспоминает родной Гамбург, беседу с другом, известным рыбоводом Матте.
— Это, должно быть, одна из самых оригинальных и красиво окрашенных рыб. — Матте встает и снимает с полки толстую книгу. — Вот, послушай, что пишет о ней Генри Бейтс, ты ведь знаешь его книгу «Натуралист на Амазонке».
«Однажды мимо, не спеша, проплыл небольшой косяк красивой рыбы с черной полоской по бокам — мезонауты. Туземцы называют эту рыбу акара-бандейра. Рыбы эти очень красивы, и косяк их представлял прелестное зрелище».
— Ты понимаешь, — продолжал Матте, — какую сенсацию вызвало бы появление этой рыбы в Европе?
Хельмут не только понимал. Он даже подсчитал, сколько смог бы заработать, продав мезонаут своему другу Матте. Но когда пароход, где Хельмут служил матросом, прибыл на рейд у Манауса, капитан объявил, что в городе свирепствуют сразу три вида тропической лихорадки и команде запрещается покидать корабль. Вот и пришлось Хельмуту покинуть корабль ночью, тайком, не везти же бочонок обратно в Гамбург пустым.
Пока матрос предавался воспоминаниям, берег приблизился. А еще через полчаса ялик Хельмута вошел в узкие, поросшие камышом протоки. Здесь он бросил весла и взялся за сачок.
Капитан все-таки проведал о ночной экспедиции Хельмута. Перед всем строем отчитал он его за нарушение приказа и оштрафовал на 50 марок. Но на обратном пути капитан не раз спускался в матросский кубрик, чтобы посмотреть на забавных рыб, едущих в Европу в бочке.
В 1910 году первые живые мезонауты прибыли в Гамбург.
Научное название мезонауты — Mesonauta festivum (старое название — Cichlasoma festivum). Эта цихлазома очень красива. Но почему у нее такая странная окраска? А дело в том, что для маскировки самой нежной и уязвимой части тела — глаза — через него проходит косая черная полоса, скрадывающая ярко-черный зрачок; для этого же имеется и «второй глаз» — пятно около хвоста. Полосы, идущие через глаз, мы видим у многих рыб.
Косая полоса мезонауты имеет и другое назначение: хищник не сразу может разобраться, в какую сторону плывет рыба. У родственника мезонауты Cichlasoma facetum темные полосы идут по телу и вертикально, и горизонтально. На светлом солнечном месте, над желтым песком рыбка словно выцветает, фон тела становится желтым, а полосы чуть просвечивают. Зато в тени или в разъяренном состоянии цихлазома темнеет.
Жители берега Ла-Платы, где обитает С. facetum, дали ей название чанчито (иногда говорят — канхито), что означает — свинья. И действительно, чанчито целыми днями роют грунт. А если в аквариуме стоят горшки с растениями, чанчито и тут наведут свой «порядок»: лбами сдвинут горшки в угол, а все растения аккуратно обкусают у корней и сгонят всплывшие стебли в одну сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90