И как же она была удивлена, приехав к нам в гости, когда увидела, что её сын таскает дрова, топит печи, носит воду и вообще выполняет по дому всю тяжёлую работу! На правах свекрови она сочла нужным сделать мне выговор:
– Ты пошто Ивану велела ведро вынести?! Не мужеское это дело – помои выносить…
Но, прогостив у нас недели две, уже сама кричала, заглядывая в пустую кадку:
– Ваня-я! Беги скоря-я за водо-ой!
Не сразу пришло к Ивану Николаевичу умение вымыть посуду, почистить кастрюли, выстирать себе носовые платки и носки, подмести пол. Не обходилось и без курьёзов. Однажды, желая мне помочь, вызвался он пойти со мной на рынок. Купили мы картошки килограмма тричетыре, ещё что-то, и я отправила его домой, неосторожно сделав наказ:
– Свари картошку к завтраку!
Прихожу домой, а он сварил всю картошку, все четыре килограмма. И смешно было и досадно: ведь за картошкой снова пришлось идти на рынок. Разобиженный Иван Николаевич наотрез отказался пойти.
Я не делаю разграничения между трудом мальчиков и девочек и не говорю: «Юра, ты мальчик, и твоё дело колоть дрова; Таня, ты девочка, вымой посуду!» В конце концов для девочки по дому всегда найдётся больше работы, и это было бы несправедливо.
Утром надо убрать постели, приготовить завтрак, собрать детей в школу, в детский сад, вымыть посуду, привести в порядок квартиру, после работы закупить продукты, приготовить обед, ужин, постирать бельё, погладить, починить его…
И получается, что женщине, работающей наравне с мужчиной, живётся намного труднее. Ей не то что в книжку – в газету заглянуть некогда. Вот и получается, что муж совершенствуется в своей специальности, читает, творчески работает, «растёт». А жена, затрачивая уйму сил и времени, не всегда видит с его стороны даже благодарность.
А как пагубно это сказывается на детях! Сын смотрит на отца, который ведёт себя в доме как гость, и думает: если отец не хочет помочь матери, то и я не буду!
Нет, я хочу, чтобы мой Юра, став взрослым и обзаведясь собственной семьёй, был хорошим товарищем для своей подруги жизни. Чтобы придя домой после трудового дня, не лежал на диване с газетой, не ждал с нетерпением, а может быть, и с раздражением, когда жена приготовит обед, а всегда делил с ней поровну утомительные обязанности по дому, помня, что жена устала не меньше, если не больше, его.
В самом деле, почему мужчины не могут выстирать себе рубашку, погладить брюки, пришить пуговицу? Ведь в армии они все это делают. Почему же в семье так ретиво оберегают своё «мужское достоинство»?
Я рада, что мой Юрка умеет стирать. Уж его в грязной рубашке не увидишь, он готов «драить» её на стиральной доске каждый день и долго не мог понять, почему она у него имеет желтоватый оттенок, пока я не открыла ему «секрет» подсиньки. Теперь он щеголяет в белоснежных рубашках.
С некоторых пор и Валя, следуя примеру брата, сам стирает свои вещи. И полы в квартире моет. Правда, до недавнего времени делал он это небрежно. Ему ничего не стоило, вымыв половину длинного коридора, вторую половину просто окатить водой из ведра в надежде, что летом пол сохнет быстро и я ничего не замечу. Но меня трудно провести, и, убедившись на собственном опыте, что легче сразу вымыть пол хорошо, нежели перемывать его, Валя теперь справляется с полами вполне прилично. И даже с полным знанием дела обучает этому занятию своего друга Витю. Тот однажды попросил меня:
– Мария Васильевна! Можно я буду с Валей мыть полы? Я ещё ни разу не мыл их. Все сестрицы моют.
Пол Валя метёт добросовестно – соринки не оставит. Зато посуду мыть ненавидит. В неурочные дни (Валя моет посуду два раза в неделю) вымыть его не заставишь. Тут и высокие побуждения помощи маме не помогают. Да и в положенные дни он справляется с этим отвратительно. Стаканы он моет в жирной воде после тарелок.
Однажды Таня, накрывая на стол, возмутилась:
– Абсолютно нельзя подать тарелки! Конечно, Валечка мыл?!
Я посоветовала:
– Выбери тарелку пожирнее и поставь ему…
– Нет уж, нет! Я не буду есть из такой тарелки! – возразил Валя.
– А что же, ты думаешь, папа будет есть из неё?! – спросила Таня и взялась за разливательную ложку.
– Всё равно не буду есть, лучше не наливай! – завопил Валентин. Кончилось тем, что он перемыл всю по суду заново. И с тех пор моет её более или менее тщательно.
В последнее время Валя увлекается физикой и в особенности одним из разделов её – электричеством. Я подозреваю, что это по его вине у нас в доме то и дело перегорают пробки. Когда это случается, Валя приносит лестницу и взбирается по ней к распределительному щиту. Я стою со свечкой внизу, придерживая лестницу рукой. Вале это не нравится, и он говорит мне:
– Ах, какая ты, право, мама! Как будто я маленький! Но я продолжаю крепко держать лестницу и, подняв лицо вверх, ожидающе смотрю на сына. А он хмурится («не думайте, что это так легко заменить перегоревшие пробки!»), твёрдо сжимает рот и пристально вглядывается в распределительный щит.
– Ага! Вот, оказывается, в чём дело! Теперь мне всё ясно. Ну-ка, мама, посвети. Так, хорошо…
Не проходит и двух минут, как свет ярко вспыхивает.
– Порядочек! – говорит Валя и счастливый спускается с лестницы.
– Физику, мама, все должны знать! – говорит он мне, чиня электрический утюг или плитку. – Если бы люди не знали физики, они не могли бы летать, плавать, мчаться в автомобиле…
Однажды Валя отремонтировал мне электрическую духовку. Это было уже посложнее ремонта плитки или утюга. И не было для него большей награды, как мои слова:
– Ах, Валя, Валя! Что бы я без тебя делала?!
На долю нашей Оли тоже приходится немало дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79