- У-ю-ю... Уб-бу-бу... - бормотало привидение и раскачивалось из стороны в сторону.
- Свят! Свят! Свят! - закрестился дед Стахей.
Дед Адам медленно, будто делал физкультурное упражнение, подымался с корточек и шептал:
- Неужели она?! Ну и шельма-девка! Ну и шельма...
Витя забежал по ту сторону костра, повернулся лицом к привидению. Глаза вытаращил еще больше, чем тогда, на химкомбинате, когда смотрел с тринадцатого этажа. Да еще рот разинул, и по горлу кадык перекатывается, словно глотает что-то, да не может сглотнуть...
Привидение шло от лодки к костру. У меня запершило в горле, я готов был закричать: "Ма-ама!"
- Ей-богу, Людка, шельма! - уже уверенно сказал дед Адам и грозно подбоченился. - Ну, скажу Юрке, пусть спустит шкуру... Горит на ней шкура, ой горит!
Я побежал навстречу "привидению".
Людка! Та самая, что прибегала к стаду, когда я пас Адамовых телят... Идет, кулачки под подбородком, "бу-бу-бу!" - трясется.
Веду ее к костру...
- О, боже мой, боже... А дитятко мое! - засуетился дед Стахей.
- Бу-бу-бу-бу... Эт-то такой П-партизанский о-остров? - Люда тряслась и пыталась выжать подол платья.
- Что ты там крутишь без толку! - закричал на внучку дед Адам. - Оно все мокрое и грязное!
- А я разве з-знала, что в лодке, в б-багажнике в-вода?
- Ну и детки пошли! Не дай бог... - не унимался дед Адам.
- Не греши... Хорошие у тебя внуки. И сын, Юрка, добрый хлопец, сказал дед Стахей.
- Ты... это... Сбрось мокрое... - я дергаю Люду за платье. - Хмурец, дай ей Гришкины штаны и ватник!
Витя все еще настороженно подошел к ней, протянул одежду.
Люда отошла в кусты переодеваться.
Витя вдруг ожил, побежал к реке, зачерпнул котелком воды, повесил над костром. Подбросил побольше дров.
- Как это ты ухитрилась вышмыгнуть из дома? - наступал дед Адам на внучку.
- Подумаешь - важность! Паромщик прибежал к нам, когда лодку нашу выловил, все начали ойкать: "Ой, Стахей! Где Стахей?" Про меня и забыли. А мне интересно стало, как вы будете деда спасать... Да вы же меня видели!
- Когда? - у Адама вздрагивают лохматые брови, он подозрительно смотрит на Люду.
- А тогда, когда к телячьему лагерю приставали! Я вылазила из багажника, подслушивала, о чем вы разговариваете...
- Черт тебя плешивый видел, а не мы.
- Тогда еще Гриша голый вылез, а вы перепугались.
- Кто перепугался? Мы?! Да ты знаешь, как мы фрицев с твоим дедом... Исключительно за храбрость нас уважали! Благодарность за благодарностью от командования сыпались! - Стахей Иванович, присев у костра, подкладывал под котелок головешки.
- А я думала - перепугались, когда голого Гришу увидели: прыгнули за шалаш и давай креститься!
- Кхм... Гм!.. - закашлялся дед Стахей. - Смотри ты, уже и вода закипает... Бери вот, попей горяченького... А то еще простудишься...
Зашитые кое-как леской штаны Чаратуна Люде велики - Гаврош, да и только! Закуталась в ватник по самый нос, сопит, жует что-то. Витя и о Грише забыл - угощает Адамову внучку теми припасами, что оставлял Чаратуну.
А та жалуется, показывает Хмурцу палец - синий, под ногтем набежало крови.
- Я сунула руку под крышку, щель себе сделала, чтоб дышалось легче... А дед ка-ак сел сверху! - она трясет пальцем, дует на ноготь.
У Хмурца горят от восхищения глаза...
Чтобы не смотреть на еду, направляюсь к дедам. Те стоят уже у самой воды, глядят на протоку.
- Это здесь ты переправлял партизан? - спрашивает Адам.
- Здесь... Вон из того ельничка сюда... Моложе тогда вдвое был... Если бы сейчас кто-нибудь приказал одиннадцать раз переплыть рукав с таким грузом, сказал бы: хоть убейте на месте, не смогу! А тогда само получилось...
- Гм... Если б тогда хоть один немец додумался сюда заглянуть, всех бы побрали, как цыплят...
- И не говори... А что было делать? По одному патрону оставалось... А без патронов что винтовка, что карабин - хуже кочерги... Вот сын твой, Юрась, это верно - геройский хлопец! Три километра плыл вниз по Неману, а потом ко мне пробрался. Раненый! А у нас полная деревня немцев... И ни одной лодки! Перевязал его - и к вам, в Студенец, среди ночи. Лодку искать. А что было делать, скажи? - повторил Стахей свой вопрос. - Плохо могло у партизан все кончиться...
- Повезло вам... Ты просто счастливый человек, Стахей!
- Да-а-а-а... счастливый! Куда больше...
Согнувшись, сразу постарев еще лет на десять, Стахей Иванович пошел к лодке. Нечего ему было там делать, но дед долго ковырялся, не выходил к свету.
Витя с Людой взяли вещмешок, котелок, удочки. Хмурец вел Люду за руку к лодке, как маленькую. Я проверил, не забыли ли чего, забрал одеяла и весла, пошел вслед за ними.
Адам бросил в костер остатки дров, постоял немного, задумчиво глядя на огонь. Отблески костра играли на его лице красными бликами...
...Лодку несло по течению быстро. Изредка то один дед, то второй взмахивали веслами, направляли ее в нужном направлении. Огненная точка на острове видна была, пока мы не спрятались за поворотом.
До свидания, Партизанский остров! В этом году уже некогда будет сюда заглянуть. А на следующее лето - обязательно. Пройдемся и по местам боев с немцами, разыщем бывший лагерь партизан в Принеманской пуще, подземный партизанский госпиталь. Его тоже не могли найти немцы, и раненые партизаны благополучно пережили блокаду... Кто мне об этом рассказывал? Отец рассказывал...
О своих планах-мечтах я не говорю даже Хмурцу...
Лодка шуршит днищем по песку. Дед Стахей вылезает первым и пробует подтащить ее еще выше.
Старики остаются внизу поговорить, а мы карабкаемся на кручу по знакомому, размытому дождем склону. Витя тащит Люду на буксире, не выпускает ее руки из своей. Боится, чтоб не удрала...
- А где же Гриша?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47