и напоили телят в Мелянке, и разложили всю зелень вдоль жердей.
Пробовали опять купаться. Но так хотелось есть, что было не до купанья. Полежали немного на солнышке, позагорали.
Хмурец, казалось, пропадал целую вечность.
Прикатил он на велосипеде. Вытер рукавом мокрый лоб и сунул нам в руки черную клеенчатую сумку. В ней было полбуханки хлеба, кусок сала и бутылка молока.
Витя сыпал новостями, как из мешка:
- Гриша, твоя мама и к нам приходила... Называла тебя Змеем Маргаринычем, грозилась в милицию позвонить... А мой папа не выдержал, опять на химический уехал... Зимой, говорит, буду отдыхать... А председатель, Фома Изотович, с твоим батькой, Леня, чего-то у хаты деда Стахея похаживали, разглядывали... А Горохов Петя, письмо, говорят, прислал...
Гриша, положив сумку на бок и застлав ее газетой, резал хлеб и сало на куски и не очень прислушивался, о чем тараторил Хмурец.
- А может, тебе и вправду уже надо вернуться домой? - осторожно посоветовал я Чаратуну.
Гриша сверкнул на меня глазом.
- Жри да помалкивай... И нечего меня милицией пугать, я не преступник.
Мы все подчистили за пять минут. Кусок хлеба, грамм двести, Гриша спрятал в карман.
- Пришел ответ из "Пионерской правды"... - Витя достал из кармана сложенный пополам конверт.
- И молчит! - выхватил я письмо.
- А нечего было говорить.
- Читай! - сказал Гриша.
А читать в той красивой, блестящей бумажке, действительно, было нечего. Сообщали, что наше письмо переслали в Министерство обороны.
Вот так... Не скоро сказка сказывается!
Я проехал на Витином "Орленке" пять раз к лесу и назад. Хорошо было стремглав лететь под гору. Гриша тоже проехал несколько раз. Потом стал кататься Хмурец...
Скучно...
Солнце уже склонилось к закату, жара спала, и мы выгнали телят из загона. И хоть бы один теленок нагнул голову! Некоторые опять улеглись и блаженно щурились, пережевывали пищу, другие терлись боками о можжевеловые кусты. А двое самых мордастых сошлись и давай бодаться - кто кого? Мы узнали одного из них - Лысик!
Задир все больше разбирал азарт. Вокруг них собрались телята-болельщики. Смотрят, крутят головами, фыркают презрительно...
Вите хотелось, чтобы победил Лысик.
- Покажи... ему... где раки зимуют... - начал он подталкивать бычка сзади.
- Это несправедливо! - возмутился Гриша. - Отойди, пусть сами! Чаратун уперся, как рыбак на какой-то картине, руками в коленки и начал судить борцов: - Ага: три - ноль!
- Давай мы свою пару организуем! - предложил Хмурец.
Сказано - сделано. Взяли двух за шеи, подтащили одного к другому. Наклонили им головы, постучали рожками о рожки. Понравилось бычкам!
- Пять - два! - надрывался тем временем Гриша.
Солнце повисло над самым Неманом. Вода задымилась розовым паром-туманом...
Баталия была в самом разгаре, как вдруг послышался голос Стахея:
- Что это тут за шпиктакли?! Ах, бусурманы... Если напасли хорошо, то им лежать надо, килограммов набираться...
- А-а, дедушка... Как мы вас ждали! Пригнали лодку? - бросились мы к нему.
- Пригнал, пригнал... Положите телятам на ночь остальную подкормку, и можете идти домой. Спасибо!
Мы поглядывали друг на друга, как воришки. "Напасли... Еще как напасли! Ни один даже головы не нагнул... "Положите подкормку..." Было бы что ложить!"
- А мы все на обед отдали! - ляпнул Витя.
Кто же мог знать, что эту подкормку надо было разделить на две порции! Кажется, дед об этом и слова не сказал...
- Вот жулики!.. - Стахей Иванович пошел посмотреть, что делается за изгородью.
Мы - за ним следом чуть ли не на цыпочках.
Много зелени было втоптано в грязь, попорчено. Дед поохал, повздыхал, открыл жердяные ворота. Мы загнали телят.
- Идите и вы по домам... Пора! - сказал нам дед и заковылял, прихрамывая, в сторону шалаша.
Мы все еще медлили - идти или нет? Кажется, Стахей Иванович опять навеселе, угощались, наверное, с Адамом...
Из шалаша тем временем послышался громкий, прерывистый храп. Уснул!
- Знаете что? - сказал Чаратун. - Останусь я тут ночевать - буду и за лодкой присматривать, и за телятами. А вы привезите сюда все утречком, погрузимся и поплывем...
- Но ведь ты не ужинал! - запротестовал я. - И замерзнешь - на тебе только майка да штаны, а у нас хоть рубашки есть. Лучше мне остаться или Вите.
- Тебе дай только поспорить... Домой я все равно не пойду, а ночевать где-нибудь надо.
- Ладно, Лаврушка... Я привезу ему поесть и ватник захвачу... Поехали! - Хмурец поднял с земли "Орленка" и нетерпеливо посмотрел на меня.
Я нехотя уселся на раму...
БУРЛАКИ НА НЕМАНЕ
Около хаты деда Стахея лежал большой штабель бревен - плоских, обрезанных с двух сторон на пилораме. Откуда они взялись?
Соскочили с велосипеда, походили вокруг. Витя с видом знатока постучал пяткой по одному:
- Хороший лес...
Быстро захожу к себе во двор. Отец мастерит новую бригадирскую мерку "козу". На старую кто-то наехал с возом сена, поломал.
- Папа, а что это за бревна около дедовой хаты? - спросил я.
- Привезли сегодня, две машины... Начнем ему новый дом ставить...
Вон оно что... Молодцы эти взрослые! И председатель Фома Изотович чудесный человек. Строгий, конечно, но справедливый. Как обрадуется завтра дед Стахей! Или нет, завтра мы ему еще ничего не скажем, пусть будет сюрприз...
- А-а, появился... - вышла на крыльцо мать. - Совсем отбился от рук. Надо что-то делать, Алексей: целыми днями где-то пропадает. Или он утопился, или удавился - что хочешь, то и думай. И теленка не перевязал на другое место...
- Не надо было оставлять... Мало тебе без теленка забот?
- Все выращивают, а почему нам нельзя? Скоро колхоз будет закупать их на откорм, продадим... Да я тебе не про теленка хотела, а про Леню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47