Интересно, какая у меня будет собака? Хорошо бы такую беленькую купить, как Снежок. Или жёлто-белую, пёстренькую. И не обязательно, чтоб маленькая. Большая даже лучше. Ого – большая! Одно слово – боль-ша-я… Станешь на лыжи – потащит, сел на санки – повезёт. Она и на пожаре может кого хочешь спасти, и на воде. А потеряется какой-нибудь малыш, дадут мне понюхать… Ой, не мне, а моей собаке!.. Дадут понюхать ботинок – враз по следу найдёт… А может, какого бандита или вора поймает моя собака? Вот здорово будет!.. Все будут меня расхваливать, в кино снимать, в газету фотографировать… И в школе все будут шептаться: «Женя Мурашка идёт… Из второго „Б“ класса… Тот самый, у которого Полкан…»Вдруг я перестал думать о собаке. За столом было тихо-тихо… Все смотрели на меня как ненормальные.– Не ест… И улыбается сам себе… – шептала мама. – Иван, ты видишь, какая у него улыбка странная? Повредил-таки голову… – Она опять всхлипнула, наклонилась ко мне, начала ощупывать мой лоб, целовать. – Ей-богу, у него температура. В постель, сейчас же в постель! Иван! Звони в «Скорую помощь»!Мне не дали даже хорошо поесть, повели укладывать. Я шёл и улыбался, как дурак: пусть звонят, пусть вызывают хоть тысячу врачей. Я их не боюсь. И уколов не боюсь…У ме-ня бу-дет со-ба-ка!!!
НОВОСЁЛЫ – НАРОД ВЕСЕЛЫЙ Утром меня подняла бабушка.– Та-ак, разбудить в девять… Сделано! – смотрела она в бумажку. – Измерить температуру… Измерим, где только градусник?.. Третье: помазать зелёнкой… Помажем! Дальше: накормить… уроки…Бабушка исполняла мамину инструкцию пункт за пунктом, пищи не пищи…А вот Васю никто не мажет ни зелёнкой, ни йодом, ни клеем «БФ-6». На нём само заживает, как на собаке.Так говорила, я слышал, его мама – ночная сторожиха. После дежурства она спит до полудня, и Вася предоставлен самому себе. Редко видит Вася и своего отца: он шофёр, собирает, позванивая колокольчиком, мусор по дворам. Сигналить запрещено в городе, и он сам придумал – колокольчик…А у меня всё время кто-нибудь дома – или бабушка, или мама. Они ходят на работу в разные смены на одну и ту же обувную фабрику, а меня передают одна другой, как спортсмены палочку-эстафету. Только мама не шьёт обувь, она медицинская сестра. А папа – инженер. Он приходит с работы поздно вечером, да и дома что-то чертит на большущих листах бумаги. Мой папа – ра-ци-о-на-ли-за-тор.Не бывает днём дома и Маринки. Её отводят в детский сад, когда я ещё сплю.Бабушка дошла до пункта – «накормить!». И я ем, завтракаю. Пил как раз какао – послышался звонок в дверь.– Женя выйдет? – раздался тонкий голосок Васи.Я уже учил уроки, а Вася опять затрезвонил.– Жека выйдет?– Выйдет, выйдет, – сказала бабушка. – Ты разве дома не ночевал, что так рано звонишь?– Дома… – ответил Вася. Он, наверно, попробовал просунуть в дверь голову, и бабушка на него накричала.А я к двери не подходил. После вчерашнего мне совсем не хотелось видеть этого нахалёнка. Из-за него жгли меня йодом, кололи уколами (кольнули раз, а «скорая помощь» вообще ничего не делала, но какая разница?). И после всего этого он ещё нос суёт в дверь, дружком прикидывается!«Выйду – тресну по затылку…» – решил я.Вышел я только через час.– Г-гы, ну и разукрасили! – развеселился Вася.Я забыл о своём намерении.– Если б у тебя было перетрясение мозга, то не так бы измазали. Целый литр йода израсходовали б!– Как это – перетрясение? – заинтересовался Вася.– А так! Всё шиворот-навыворот в голове перевернулось. Моя мама медик, она знает. Какой, например, сегодня день?– Четверг.– Хо, если бы четверг! Это для тебя четверг, а для меня – среда. Потом что идёт?– Ну, пятница.– Ну да – пятница! Вторник, а не пятница.– Так ты что – будешь жить назад, а не вперед?– Выходит, так.– А ты будешь уменьшаться или расти?– Хо, расти, конечно, буду.Не хватало ещё, чтоб уменьшаться! Тогда что же получится: Вася пойдёт в первый класс, а я из второго – тоже в первый? А потом меня в садик поведут, а потом в ясли? Ой-ё-ёй, что-то не то придумал…– А ты будешь знать, что с кем было раньше?– Конечно, буду! Что потом будет – нет, а вот что раньше – пожалуйста.– Ух ты!.. – позавидовал Вася. – Посмотрел на человека – и всё уже про него знаешь. А скажи, что я недавно ел?– Что? Печенье!Ну, это каждый мог угадать. На губах и на щеках Васи налипло крошек – страх!– Не печенье, а пряник.– Всё равно сладкое. А ещё я могу сказать, что ни вчера, ни сегодня ты не умывался.– Аг-га-а… – растерянно бормотнул Вася.Чудак рыжий… Да у него на лице всё написано. Ещё вчерашние следы пота остались. После футбола.– И-и… И долго так с тобой будет? – кивнул на мою голову Вася.– Не знаю… Мама лечит – йодом мажет, зелёнкой…Пока мы так разговаривали, успели спуститься с четвёртого этажа на третий.На третьем этаже стук-грохот. Около одной двери – № 11 – хлопочет дядя-плотник, а по площадке похаживает толстенький краснощёкий человек. Шляпа на затылок сдвинута, седые волосы подстрижены ёжиком, в руках держит палку с резиновым наконечником. Точь-в-точь мистер Твистер! Только мистер Твистер в книжке немного помоложе, а этот не иначе как пенсионер.Вчера ещё, я хорошо помню, дверь была совершенно голой, а сегодня уже обита коричневой клеёнкой. Вставлен глазок – смотреть изнутри, кто звонит. Дядя-плотник прикладывает к двери медную пластинку, а мистер Твистер выпячивает грудь, откидывает назад голову и командует:– Выше немного! Ещё выше! Много, назад… Косо!Наконец плотнику разрешили прикреплять пластинку. Я прочитал вслух, чтоб и Вася знал, что написано на этой блестящей пластинке, – первая строчка красивыми рисованными буквами, а ещё две – печатными:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51