Я дал им надавить по разу, сам давянул раза три и спрятал козлика в карман. Потом будем с ним забавляться…– Адью, друзья! – помахал нам Женя с балкона.Не желает, чтоб мы слышали их с Галкой разговоры. Ну что ж, пойдём…К гаражу профессора Дервоеда не подошли. Ничего интересного. Стоит сам в дверях, смотрит, как из досок сооружают крышу гаража, и говорит, говорит. Наверно, всё о вреде, который причиняют бродячие кошки и собаки. И о том, какая польза была бы, если бы их всех переловили. Иван Иванович, видимо, совсем уже на работу не ходит. Когда ни посмотришь, всегда здесь где-нибудь торчит…Сегодня на гараже не те рабочие, что вчера. Вчера их было трое, и все пожилые. А сегодня два молодых парня. Один худощавый, голый до пояса, в джинсах и пляжной шапочке с синим козырьком. Может, студенты?Огибаем свой дом, выходим на улицу. Интересно, что там натворил дождь?У обрыва стоит дядя Левон. Смотрит вниз и кого-то отчитывает:– Вылезай, тебе говорят! Не спрячешься, я вижу… Не подкапывайся, говорю, рухнет на голову, и капут тебе будет!Мы подняли правые руки, подошли к дяде Левону. Ого, ну и ровище образовался за ночь! Овраг даже, а не ров: в него можно спрятать и гараж дяди Коли, и половину гаража Дервоеда.Где кончается склон, начинаются огороды соседней, нижней, улицы. Весь картофель на огороде занесло песком – одни верхушки торчат. Как будто растения только-только начали всходить. По картошке расхаживает высокий угрюмый дядька. То затылок почешет, то постоит, подперев руками бока. Интересно, как он будет теперь выкапывать этот картофель? Полуметровые ямы надо рыть.– Салют! Салют! – наконец заметил нас дядя Левон. – Вот, полюбуйтесь на этого страуса. Голову спрятал, а пятки торчат. Вылезай, говорю тебе!Из-под берега, из-под бахромы свисающих корней видны чьи-то знакомые сандалеты. Жора поднял камешек, прицелился – раз! Не попал… Поднял второй – шпок!– Ой! – послышалось из-под обрыва, и вылез Вася. К коленкам и рукам прилип песок, а на голове – хоть горстью сгребай. – Подземный ход будет! – потеребил Вася грязными руками огненные волосы. – Вон за ту грушу выведу!На склоне, метра на три от вырытого водой оврага, стоит груша-дичок. Старая, корни толстые, узловатые. Между корнями пацаны вырыли ямку. Если ещё и оттуда копать, из-под груши, навстречу Васе, то можно вырыть подземный ход намного быстрее. Здорово придумал Рыжик!– Совсем выходи! Вылезай! – Левон Иванович выманивал Васю рукой, как будто выгребал его оттуда. – Какой номер твоей квартиры?– А он в школу ещё не ходит, считать не умеет, – подколол Серёжа.– Не знаю? Семнадцатая! – буркнул Вася.– Вот я сейчас скажу твоей мамаше, что сам себе роешь могилу.Вася хитро посмотрел на дядю Левона, на нас.– А моя мама спит после работы, нельзя её будить.– Ничего, разбудим… – В голосе Левона Ивановича появилась решительность. – «Артековцы», боевое задание: выгнать этого упрямого козла… И сами туда ни ногой! Надо принимать меры, а то будет поздно.Ушёл дядя Левон. Неужели будет подыматься на пятый этаж, будить Васину маму? Ему ведь так тяжело взбираться по лестнице…Скатываемся по склону к картошке. Заходим снизу в овраг, как в ущелье. Под ногами влажный и плотный, будто спресованный, песок. Вода размалевала его извилистыми стёжками-дорожками. Как здесь глубоко! Два моих роста, не меньше. И таинственно, и страшно… И сыро… Отсюда виден только пятый этаж нашего дома.Павлуша замер посреди оврага, вертит головой по сторонам. А я раздвинул корни – посмотреть на Васину работу. Жора залез в подкоп.Ну и землекоп из Васи! Слабак! И на метр не продвинулся под берег, а уже звон поднял: «Пещера! Подземный ход!» Здесь только сверху не толще пяди серая земля с дёрном и корнями, а ниже – песочек. Мягкий, сам сыплется, только тронь. Можно было за утро до самой груши докопаться, а он…– Вася, без нас – ни-ни! – вылез Жора. Глаза у него сверкали. – Мы придём из школы и начнём с двух сторон… Одни отсюда, другие – из-под груши.Серёжа тем временем выбрался из оврага, стал на бережку как раз над пещерой – г-гэх! И ещё раз подпрыгнул – гух! Нет, не обрушивается, только что-то густо прошелестело и затихло…Вася выбрался за нами неохотно. От оврага и не думал отходить.И тут закричала на него в форточку мать. Разбудил её всё-таки Левон Иванович.– А я и не лез! Я просто стоял! – отговаривался Вася.Он даже не смотрел в сторону дома. Врал и ни капельки не краснел!Мы пошли к школе, поминутно оглядываясь. Все, кто проходил мимо, тоже интересовались размытым склоном. Осторожно приближались к самому краю, боязливо вытягивали шеи, заглядывали вниз. Мы останавливались и ждали: а вдруг кто-нибудь рухнет вместе с землёй, кувыркнётся в овраг?Как не хочется сегодня идти в школу! Пусть бы завтра было хоть десять уроков, а сегодня – ни одного… Мы вырыли б подземный ход мигом. Левон Иванович не успел бы вернуться из города.– Смотрите, а на том заборе уже нет фанерин с буквами! – показал Павлуша.Мы опять остановились. Интересно, что за слова мы тогда читали, когда бегали вдоль забора. Никак не вспомнить.– Ха-ха-ха! – послышалось возле нас.Два четвероклассника… Тонкий размахивает портфелем, как будто собрался зашвырнуть его подальше, толстый трясётся со смеху:– Звонок давно был, а они ворон считают! Ха-ха-ха!Тонкий подошёл и стукнул меня по затылку. Потом Жоре по спине сумкой – бух!Ах так?! Мы побросали портфели в песок. Их двое, а нас четверо. Неужели не справимся?– Ату их! Ату! Ха-ха-ха… – надувался толстяк.Нас было уже не четверо, а всего двое. Павлуша мчал к школе без оглядки, за ним переваливался с ноги на ногу Серёжа.– Дон Кихот и Санчо Панса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51