— Глупая, хотя и выдумала ходячее дерево.— Ну и ладно… Ты не обижайся, Антон, я знаешь что подумала?— Нет.— Вот ты полетишь и будешь слушать ее голос.— Вера, Вера!— Я сейчас свяжусь со штабом.— Самое время.Никто не ответил Вере и на этот раз.— Оставь! — сказал Антон. — Мы в тени кораллового барьера. Вот поднимемся на поверхность…— Что же мы не поднимаемся?— Ты посмотри на батиметр.— Выползаем, да что-то очень медленно. Или ты опасаешься, что попадем в прибой?— Ну конечно. Сейчас над нами несутся десятиметровые валы. В такой крохотной кабине не особенно приятно очутиться вниз головой. Или рискнем?— Ну конечно, нет! Пожалуйста, отойдем подальше… Еще не хватало нам стоять на голове! И учти, Антон, что пришелец где-то недалеко. Ты заметил, как он злился, когда я усиливала мощность приемника?— Что-то не замечал.— Неужели не заметил? Он же раскалялся, как уголь, становился красно-пепельным с синими разводами.— Наверное, я увлекся управлением «блюдечка», оно то и дело становилось на ребро, особенно когда усиливалось течение и при атаках этого щеголя.— Действительно, щеголь. Это что-то среднее между тигровой звездой и кальмаром, и заметь, не простым кальмаром, а Великим.— Мне рассказывал Костя, как они встретились с ним.Вера, сдерживая волнение, спросила:— Ты видишь свет слева?— Ну конечно, медуза. И справа и впереди… В этом году их множество. Океан стал необыкновенно плодовит.— Это замечено уже давно. Только его плодовитость, как ты выразился, носит странный характер: он производит на свет уродов.— Это с нашей точки зрения.— Да, ты прав. Никто еще не распознал истинных целей природы.Антон улыбнулся.— Ты чему улыбаешься? — спросила она.— Тебе, Вера. Ты мудра и загадочна. В твоей маленькой головке бездна мыслей и идей. И что бы ты ни сказала, Вера, я тебе верю. Верю Вере! О, как здорово: верю Вере!И они засмеялись, как над забавным открытием. Батискаф вылетел на поверхность океана и закачался, как поплавок.— Я сейчас открою люк, и мы глотнем морского воздуха. — Антон включил мотор, открывающий люк, и как только образовалась щель, в нее влетела струя воды.— Закрой, закрой! — вскрикнула Вера, вытирая лицо. — О, как нас качает, прямо бросает к облакам!— Так снова в пучину?— Никогда! Пусть качает как угодно. Ты только посмотри, какие звезды! — Она жадно всматривалась в потолочный иллюминатор, там на иссиня-черном небе горели крупные звезды.Антон включил вентиляцию, и кабина наполнилась свежестью.— Зачем было открывать люк? — спросила Вера.— Хотелось увидеть небо пошире.— Ты более нетерпелив, чем я.— Иногда. Очень часто приходится ограничивать себя. У нас, космолетчиков, тысячи запретов.— Уж и тысячи?— Ну, сотни, и никак не меньше.— Это много… Антон!— Да, Вера.— Ведь ты скоро улетишь?— Да, Вера.— И ты ждешь с нетерпением последних секунд отсчета?— Ждал, Вера.— Правда? Теперь тебе не хочется лететь?— Нет, хочется. Вера, и в то же время жаль расстараться с тобой.— О, я не могла бы полететь. Я побывала в вашем космосе. Ничего, кроме постоянного желания вернуться на Землю.— Спутник еще не в космосе. Это же у порога дома. Космос там, за орбитой Луны…— Я буду ждать, Антон. Экспедиция займет год, не больше ведь, верно?— Меньше года: «Земля» скоростной корабль. Какое сооружение!— Я видела его. Стоит на лунном космодроме, как свеча, большая нелепая свеча.— Ну нет. Вера, планетолет напоминает башню, гигантскую башню.— Нет, свечу!— Ну хорошо, пусть свечу, космическую свечу. Если ее зажечь, то осветится вся лунная поверхность и свет ее будет виден на Земле.— Пусть будет так. Долго нам еще плыть?— Нет, не очень, около часа. Вызови еще раз штаб.— Не отвечает.— Вот теперь ясно, что радиоаппарат неисправен. Ведь нашим «блюдечком» давно не пользовались, его взяли из резерва, хотя уверяли, что оно в идеальном состоянии. Какой-нибудь пустяк. Надо будет посмотреть в порту, а не то опять поставят в резерв с неисправным приемником.— Неужели неисправен и ультразвуковой?— Ну нет. Мы все время находились в звуковой тени. А сейчас тем более. Лагуна для нас закрыта.— Наверное, думают, что мы погибли.— Не исключено. Последняя неделя полна трагических случаев.— Все-таки еще раз попробую.Неожиданно кабина наполнилась звуками: слышались обрывки разговоров, музыки, перебивали свисты, шорохи, щелчки.— Послушай на нашем диапазоне, — попросил Антон.Сразу же они услышали усталый голос, повторяющий:— «Л-101», «Л-101», почему молчите? Отвечайте! «Л-101»…Но передатчик не работал.— Неприятная история, — сказал Антон. — Сколько неприятностей из-за нас! Там уже двинули всю флотилию батискафов на наши розыски.— Мы сможем войти в канал при таком прибое? — спросила Вера.— Ну конечно. Канал при входе очень широк. К тому же там большое движение, в крайнем случае нас подберут. Горят ли у нас ходовые огни?— С моей стороны горит красный..— Ну, а с моей — зеленый.Батискаф подняло на гребень волны, и они увидели большой, залитый огнями корабль. Он шел встречным курсом в километре от них. Вера подумала, что можно выстрелить одной из петард, в воздухе она рассыплется чудесным фейерверком, корабль их заметит, и через каких-нибудь полчаса она будет лежать в прохладной кровати… Она тут же отогнала эту мысль: только из-за ее изнеженности останавливать такое огромное судно, тревожить команду, — нет, она неплохо может устроиться и в своем кресле.— Ты можешь вздремнуть, — сказал Антон. — Нажми рычажок справа у сиденья.Спинка мягко откатилась, и Вера очутилась в узкой, но довольно удобной кровати.— Я только полежу, а то от качки у меня что-то с головой, — сказала она, сладко зевнула и в то же мгновение заснула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90