Пуффи, конечно, тут же спросил:— А что Рудольф будет делать в воде?И я имел неосторожность сказать об исследовании ущелья.Пуффи издал радостный свист и помчался поделиться сенсационной новостью со всей своей родней. Скоро ко мне явилась целая делегация: к пирсу подплыла встревоженные Гера, Нинон и Протей — сын Протея. Чувствовалось, что все они необыкновенно взволнованы. Пуффи вертелся в отдалении.Гера спросила без обиняков:— Зачем ты хочешь убить Большого Кальмара? Я стал объяснять, что и не думал посягать на его жизнь, а только хочу попросить Большого Кальмара уйти в другое место и не ловить здесь рыбу.— Все здесь принадлежит Большому Кальмару, — сказала Гера.Нинон и Протей повторили:— Все! Все! Все!Гера продолжала:— Большой Кальмар схватил и унес на «черное дно» белую акулу. Кальмар защищает нас. Его нельзя прогонять отсюда.— Хорошо, — пообещал я. — Рудольф не тронет его. Он только проверит, нет ли отсюда прохода в Коралловое море. Это очень важно знать. Если ущелье сообщается с глубокой водой, тогда из него можно прямо орошать поля, не надо будет после каждой бури ремонтировать толстые трубы, по которым идет глубинная вода.Четверть часа мне пришлось внушать дельфинам, что Большой Кальмар останется невредим.Прилетел на двухместной авиетке Костя. Подрулил к пирсу, откинул колпак, рядом с ним улыбалась Вера.— Это тебе сюрприз, — сказал Костя, выдвигая трап. Вера сбежала на причал и бросилась мне на шею. От нее шел нежный запах, напомнивший «Звездную пыль» и Биату. К Вере у меня навсегда осталось нежное братское чувство, я люблю ее, пожалуй, сильней, чем свою сестру; наверное, сказывается общность интересов и еще что-то необъяснимое, что сближает людей.Вера придирчивым взглядом осмотрела мою лабораторию, гараж, холодильник, комбайны, полюбовалась видом австралийского берега и сказала:— Нестерпимо прекрасно! Слезы навертываются на глаза. Сколько времени мы не виделись? Вот так, а не по видеофону?— Почти год!— Мне кажется, целую вечность. Тебе привет… Я знал, от кого…Сердце застучало.— У нее все в порядке? — спросил я.— Все, все. — Она почувствовала, что напрасно воскресила во мне память о Биате, и подошла к роботу, возле которого стоял Костя. — Это и есть Рудольф? Боже, какое сооружение! Нет, у тебя здесь дивно хорошо. Дельфины! Нет ли здесь моих знакомых?— Ну конечно, есть, — сказал я. — Гера и ее семейство. Они узнали тебя, приветствуют.Вера спустилась с трапа и стала ласкать подплывших к ней дельфинов.— А это что за прелесть? — спросила она, протягивая руки к сыну Нинон.— Я Пуффи, — довольно внятно сказал Пуффи. Мы стояли с Костей и наблюдали за этой сценой.— Дочь Земли и Дети Моря! — изрек Костя. Я только сейчас по-настоящему разглядел, как изменился мой друг: бороды и усов как не бывало, вместо копны волос неопределенного цвета — модная прическа, волосы приобрели металлический блеск, что говорило о применении марсианского бриллиантина. В довершение — шорты умопомрачительной расцветки и такая же рубаха-безрукавка, на ногах японские шлепанцы.Костя говорил Вере, похлопывая Рудольфа по корпусу:— У нас ты отдохнешь. Дня через два «Корифена» поднимет паруса. Ты представляешь себе, что это будет за прогулка?— Представляю, Костя. Но я не смогу. Ты посмотри, как разрослась эта синезеленая гадость! — Она протянула руку в сторону моего поля, всего усеянного зелеными полосами и пятнами. — Скоро она вытеснит всю хлореллу, отравит придонную фауну, погибнет весь риф.— Ну, я не верю, что риф может погибнуть. Наверное, не раз за последние пятьсот миллионов лет синезеленая водоросль пыталась заселить весь земной шарик. Мы со школьной скамьи знаем, что цель каждого живого существа — мировая агрессия. Все стремятся вытолкнуть соседей и занять их место.— Но ты забываешь, что соседи сопротивляются.— Межвидовая борьба?— Ты ничего не забыл, Костя. Все так: в борьбе устанавливаются связи, содружества, обусловленные взаимной выгодой. Случается, что связи, поддерживающие относительный мир и порядок на Земле, нарушаются. Прежде вспыхивали эпидемии, насекомые-вредители опустошали поля, и главным образом потому, что человек неумело вмешивался в установившийся на его планете порядок.— И ты считаешь, что сейчас мы тоже нарушили порядок?— Нет, мы стали осторожней. Последние годы вмешиваются космические силы.— Сверхновая?— И сверхновая и повышенная активность Солнца, а также отголоски деятельности наших предков. Ты же знаешь, как повысилась радиация в океане.— В нашем районе в норме.— А вот у Ива повысилась в десять раз!— В двенадцать, — поправил я.— Вот видишь!— Откуда же она?.. — спросил Костя, устанавливая большой экран.Костя работал быстро, красиво, и мы с Верой залюбовались им. Помолчав немного, Вера сказала:— У меня есть предположения. Я читала старые записи. Древние сбрасывали в океан радиоактивную золу.Костя покачал головой, присоединяя провода к ультразвуковой установке:— Вот сообразили!.. Ив, включай!Рудольф расправил свои членистые ноги, приподнялся и осторожно сделал первый шаг.Вера отпрянула к веранде и, стоя в дверях, сказала, глядя на ожившего Рудольфа:— Кому пришло в голову создавать такое чудовище!— Вера! — с укоризной сказал Костя. — Не узнаю тебя. Кто говорил не раз, что нечего мудрить, ломать голову, придумывая новые формы, все уже создано природой, копируйте и совершенствуйте. Вот ребята-бионики и взяли за образец глубоководного краба. Ив, дай запасной блок три-ноль-семь…Рудольф прошелся по кругу своей тяжеловатой, но все же преисполненной грации походкой и остановился у трапа.Вера вышла из своего укрытия и даже дотронулась пальцем до одной из его восьми ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90