- Они клянутся. Они подтверждают это. Умоляют поверить им. Ради Бога,
Матери, Русской земли. Назови как угодно! Но самое ненормальное - это то,
что они - я говорю о самых высоких чиновниках, - все двадцать пять мужчин
и женщин в БезКабе - они действительно заискивают перед нами. Никакого
достоинства, никакой сдержанности. Может быть, они чувствуют за собой
какую-то невероятную вину, не знаю. - Она выглядела уставшей, ее глаза
потеряли блеск.
- Нет, - сказал он. - Это просто славянский темперамент. Это такая
манера общения. Как и их ругательства. А что они такое предложили? Или это
пошло сразу в Правление, а не через нас?
- Сразу в Фестанг. Все линии открыты. Те, которые так проржавели, что
не могли даже передать сигнал. И все же они открыты. Сейчас их используют
- может быть потому, что на другом конце провода все так громко орут,
Ларс, как перед лицом Бога. Один из них даже _п_л_а_к_а_л_.
Ларс сказал:
- При таких обстоятельствах ясно, почему Нитц отключился.
- Ты разговаривал с ним? Ты правда дозвонился до него? Послушай... -
Ее голос был спокоен, хотя она говорила громко. - Уже была предпринята
попытка направить оружие на неизвестный спутник.
- Неизвестный... - как эхо, изумленно повторил он.
- И роботизированные команды с вооружением исчезли. Они были по уши
защищены, но их больше там нет.
- Наверное, они снова превратились в атомы водорода, - сказал Ларс.
- Тогда нам повезло, - ответила Марен. - Ларс?
- Да.
- Тот советский официальный представитель, заплаканный, был военным.
- Меня раздражает, что я в мгновение ока перестал быть нужным, как
Винсент Клаг. Это действительно жуткое чувство.
- Ты должен что-то делать. Ты не можешь даже плакать.
Он кивнул.
- Ларс, - сказала Марен, - ты понимаешь, сейчас все открыты.
Правление БезКаба - _о_н_и _т_о_ж_е _о_т_к_р_ы_т_ы_, сейчас _н_и_к_т_о
н_е _з_а_к_р_ы_т_. И даже здесь. Вот почему возникло слово "неизвестный".
Это самое плохое слово из всех, что я слышала! У нас есть три планеты и
семь лун, о которых мы думаем, как о "нас", и тут вдруг... - Она угрюмо
сжала губы.
- Можно, я скажу тебе?
- Да, - кивнула Марен.
- Мой первый импульс был... Выпрыгнуть, - хрипло сказал он.
- Ты сейчас летишь? В хоппере?
Он кивнул, не в силах сказать ни слова.
- Хорошо, лети сюда, в Париж. Это стоит того. Давай! Приезжай сюда, и
мы будем вместе.
- Я не могу этого сделать, - сказал Ларс... Я выпрыгну где-нибудь по
дороге, подумал он. Он увидел, что и она поняла его мысль.
Ровно, с огромной женской, земной, материнской холодностью, этим
сверхъестественным самообладанием, которое женщина может проявить, когда
захочет, Марен сказала:
- Послушай-ка, Ларс. Слушай! Ты слышишь?
- Да.
- Приземлись.
- Хорошо.
- Кто твой врач? Кроме Тодта?
- У меня нет другого врача, кроме Тодта.
- А адвокат?
- Вилл Сойер. Ты его знаешь. Тот парень, с головой как сваренное
вкрутую яйцо. Только свинцового цвета.
- Прекрасно, - сказала Марен. - Ты приземлишься рядом с его офисом. И
заставишь его написать то, что называется предписанием нижестоящему
органу.
- Я не понимаю. - Он чувствовал себя маленьким мальчиком, послушным,
но смущенным. Столкнувшимся с фактами, стоящими за пределами его
понимания.
- Предписание нижестоящему органу должно быть передано в Правление, -
сказала Марен. - В нем будет требование, что ты имеешь право заседать на
сессии. Это твое законное право, черт возьми! Именно это я хочу сказать. У
тебя есть законное, полученное от Бога право войти в этот конференц-зал в
к_р_е_м_л_е_, занять свое место и участвовать во всем, что там происходит.
- Но, - хрипло возразил он, - мне нечего им предложить. У меня ничего
нет. Ничего!
- Все-таки ты должен там быть, - сказала Марен. - Меня не беспокоит
этот навозовоз в небе. Я волнуюсь за тебя.
И к его великому изумлению она заплакала.

12
Спустя три часа - столько понадобилось его адвокату, чтобы найти
члена Верховного Суда и чтобы тот подписал предписание - Ларс сел в прямой
пневмопоезд и примчался из Нью-Йорка вдоль побережья в Фестанг-Вашингтон.
Все путешествие заняло восемьдесят секунд, включая время торможения.
Затем он очутился в колонне наземного транспорта в центре города на
Пенсильвания-авеню, двигаясь по направлению к нарядному абстрактному
скромному наземному зданию, который и был входом в основной подземный
к_р_е_м_л_ь_ Фестанг-Вашингтона.
В пять тридцать вечера он стоял с доктором Тодтом перед опрятным
молодым офицером ВВС, держащим лазерное ружье. И молча протянул ему
предписание.
Это заняло некоторое время. Предписание должно было быть прочитано,
изучено, подтверждено, подписано целым рядом должностных лиц, оставшихся
от администрации Хардинга. Но вот наконец они с доктором Тодтом уже
спускались в бесшумном гидравлическом лифте под землю. В самое подземелье,
на самый низкий уровень.
С ними в лифте был армейский капитан, бледный и напряженный.
- Как вам удалось сюда проникнуть? - спросил его капитан. Было ясно,
что он был здесь курьером или исполнял какие-нибудь подобные глупые
поручения. - Как вам удалось обмануть всю охрану?
- Я наврал им, - ответил Ларс.
Продолжения разговора не последовало.
Двери лифта распахнулись, они вышли. Ларс, вместе с доктором Тодтом,
который молчал всю дорогу и во время процедуры представления предписания.
Они все шли и шли, пока не достигли последнего и самом изощренного поста
охраны, который окружал Правление ООН-3 ГБ в его комнатах во время сессий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68