В каком-то смысле.
Вот так, фальшивка на фальшивку - все будет представлено перед
телекамерами. И простофили могут лечь в постель счастливыми, зная, что их
жизни, как и жизни их детей, надежно защищает от Врага молоток Тора. То
есть защищает от Нар-Востока, который так же яростно испытывает свое
разрушительное слезоточивое оружие.
Бог будет удивлен, а может, доволен руинами 260-го, когда Ассоциация
Ланфермана разработает и внедрит 280-ый. Это прегрешение древних греков
х_у_б_р_и_с_, воплощение логоса мудрости в теле или, скорее, в чем-то
полиметаллическом, крошечная система, необходимая в том случае, если
какой-то мельчайший компонент откажет.
И даже Господь, редко оглядываясь назад и делая естественные чудеса,
не превратил мироздание в миниатюрную систему дублирования. Он вложил всю
основу жизни в плохо сделанную корзину: чувствительную расу, которая
теперь умела снимать в трехмерной ультрастереофонической видеоматической
глубине то, чем не существовало. Ларс подумал: не критикуй, пока не
попробовал. Потому что получить четкие трехмерные ультрастереофонические
видеоматической глубины кадры, снимки конструкции того, чего не
существовало, не так-то уж легко. Это заняло у нас пятнадцать тысяч лет.
Вслух он произнес:
- Жрецы Древнего Египта. Вроде Геродота.
- Что, что? - спросил Пит.
Ларс сказал:
- Они использовали гидравлический пресс, чтобы открывать двери храмов
на расстоянии. Пока все остальные поднимали руки и молились богам с
головами животных.
- Я не понимаю, - сказал Пит.
- Ты не понимаешь? - спросил Ларс озадаченно. Это было так очевидно
для нем. - Это монополия, Пит. Вот что мы получили - проклятую монополию.
Вот в чем дело.
- Ты свихнулся, - сказал Пит сварливо. Он теребил ручку своей пустой
кофейной чашки. - Не позволяй этому проходимцу из Нар-Востока подходить
вот так и выводить тебя из равновесия.
- Дело не в нем. - Ларс хотел объясниться, чувствовал настоятельную
необходимость в этом. - Под Монтерреем, там, где никто не видит. Там, где
вы делаете прототипы. Взорванные города, сбитые спутники... - Он
остановился. Пит предупредительно кивнул головой в сторону
серебристо-оконечной мисс Берри.
- Спутник-"еж", - осторожно сказал Ларс, думая о самом плохом.
Считалось, что эти спутники неуязвимы, а из более чем семисот
спутников Земли, находящихся на орбите, по меньшей мере пятьдесят были
таковыми.
- 221-ый, - снова начал он. - Ионизированная Рыба, которая распалась
до молекулярном уровня и улетучилась, как газ...
- Заткнись, - хрипло сказал Пит.
Они молча допили кофе.

6
В этот вечер Ларс Паудердрай встретился со своей любовницей Марен
Фейн в парижском отделении Корпорации, где Марен вела дела так же
тщательно, как и...
Он попытался найти сравнение, но эстетические вкусы Марен не
поддавались описанию. Засунув руки в карманы, он озирался вокруг, пока
Марен готовилась для реального мира, закрывшись в уборной. Для нее жизнь
начиналась тогда, когда заканчивался рабочий день. И так было несмотря на
то, что она занимала значительный пост менеджера. По логике вещей, она
должна была стремиться сделать карьеру и заниматься своей работой, как
самый мрачный, самый закоренелый кальвинист.
Но все получалось совсем наоборот. Марен было двадцать девять. Она
была довольно высока: метр семьдесят босиком. С блестящими рыжими
волосами. Нет, не рыжими. Они были цвета краснот дерева, гладкие, но не
как искусственные, пластиковые, будто сфотографированные, абсолютно
натуральные. Она просыпалась вся сверкая: глаза яркие, как... вот черт,
подумал он. Какая разница? Кому какое дело в полвосьмого утра? Красивая,
настороженная, немножко слишком высокая женщина, яркая, грациозная,
мускулистая в это время суток, она была воплощенным выражением обиды и
отвращения к сексу, если у вас в голове возникали какие-либо крамольные
мысли на этот счет. Но что же с ней можно поделать? По крайней мере, после
первых нескольких недель. Едва ли можно продолжать дальше и дальше...
Когда Марен снова вошла в офис, накинув на плечи пальто, он сказал:
- Тебе действительно все равно, что здесь происходит.
- Ты имеешь в виду предприятие? Корпорацию? - Ее кошачьи глаза весело
расширились. Она прошла вперед. - Послушай, ночью ты дурманишь мне голову,
как _с_о_м_а_, а потом я целый день о тебе думаю. Что тебе еще надо?
- Ненавижу образованность, - сказал Ларс. - _С_о_м_а_. Где ты такому
научилась? - Он чувствовал, что голоден, раздражен, что нервы его сдают:
Из-за содомии современном времяисчисления он уже шестнадцать часов был на
ногах.
- Ты меня ненавидишь, - сказала Марен тоном брачном консультанта. Я
знаю твои _н_а_с_т_о_я_щ_и_е_ мотивы, слышалось в этом тоне. А ты - не
знаешь, добавлялось также.
Марен искоса посмотрела на него, совершенно не опасаясь того, что он
может сказать или сделать. Ларс подумал, что просто технически мог бы ее
днем уволить или вышвырнуть ночью из своей парижской квартиры, но, в
действительности, на нее не было никакой управы. Значила ли для нее
что-либо ее карьера или нет, хорошую работу она могла найти везде. В любое
время. Она в нем не нуждалась. Если бы они расстались, она бы поскучала о
нем недельку или около том, пустила бы слезу после третьей рюмки мартини.
Но и только.
А с другой стороны, если бы он ее потерял, эта рана никогда бы не
затянулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68