- запротестовал отец Хэнди.
- О, совсем так! - ядовито возразил Тибор, и его исхудалое лицо пошло морщинами от разом закипевшей ярости, ибо дело касалось кровных его убеждений. - Пусть оно и "доброе", это ваше милосердное могущество. Все равно оно вынуждает вас делать некоторые вещи, которым и название подыскивать нет охоты. Скажите мне прямо: мне что, надо закрасить уже нарисованное? Или заказ на фреску отменяется вообще?
- Нет, речь идет о завершающей части фрески. Уже сделанное -великолепно. Мы послали цветные снимки на тридцатимиллиметровой пленке. От них пришли в восторг. Ну, сам знаешь кто - Попечители Церкви.
Тибор задумчиво произнес:
- Чудеса! Можно добыть цветную пленку, можно где-то проявить ее… А вот газет больше нет и в помине.
- Велика беда! Слушай радио - последние новости передают в шесть вечера, - наставительно сказал отец Хэнди. - Вещают из Солт-Лейк-Сити.
Он уповал, что Тибор подхватит разговор. Но ответной реплики не последовало. Человек-обрубок помалкивал и сосредоточенно пил кофе.
Тогда отец Хэнди спросил:
- Знаешь, какое самое древнее слово в современном английском языке?
- Нет, - коротко отозвался Тибор.
- Могущество, - торжественно произнес отец Хэнди. - Ему соответствует немецкое слово "macht.". Однако слово "могущество" восходит даже не к прагерманскому. Его происхождение еще древнее - от хеттского языка!
- Гм, гм.
- Исходное слово - "mekkis", то есть "сила".
Тут отец Хэнди опять сделал паузу, чтобы Тибор поддержал разговор. Не дождавшись ответной реплики, он вдруг пропел двустишье из моцартовой "Волшебной флейты":
- "Что ж приумолкла ты? Пристало женщинам болтать, мужчинам же -делами заниматься!"
Тибор угрюмо отозвался:
- А разве это не вы болтаете?
- Что ж, я лясы точу, а делами заниматься предстоит тебе, - вздохнул отец Хэнди. - Что-то я хотел сказать… Ах да, баран!
На пятиакровом пастбище, за церковью, паслись шесть его овец.
- Вчера Теодор Бентон одолжил барана для моих овечек, - сказал отец Хэнди. - Баран староват, с седой бородкой… Ну так вот, прибежала собака, этот рыжий ирландский сеттер Йейтса, и попробовала напасть на стадо. Да ты видел этого сеттера - он что ни день гоняет моих овец.
Калека неожиданно заинтересовался и поднял голову:
- Ну и что баран?
- Собака пять раз приближалась к стаду. И пять раз баран начинал медленно-медленно двигаться в сторону собаки, оставляя стадо за своей спиной. Собака, разумеется, тут же останавливалась, когда замечала, что баран направляется к ней. Ей не хотелось познакомиться с его рогами. А баран тоже останавливался - и делал вид, что пасется. - Отец Хэнди улыбнулся, припоминая эту сцену. - Что за умница старик! Я видел, как он пасется, а один глаз косит на собаку. Собака то лает, то скулит, а он знай себе пощипывает травку. Тут собака начинает опять красться к овцам. Баран начеку и двигается в ее сторону. Собака останавливается… Но в последний раз собака применила другую тактику - ринулась вперед бегом. И оказалась между бараном и овцами.
- И стадо начало удирать?
- Да. А собака - ну, ты сам знаешь их повадки, они это умеют - валит овцу, а потом убивает ее или калечит и первым делом полосует ей брюхо, выворачивает внутренности. - Отец Хэнди помолчал. - Ну так вот, про этого барана. Он очень старый. Он не мог догнать собаку и заступиться за овец. Он просто повернулся и смотрел на происходящее.
Оба собеседника какое-то время задумчиво молчали.
- А способны ли они думать? - спросил Тибор. - Я имею в виду баранов.
- Понятия не имею. Зато знаю, о чем думал я. Хотел бежать за ружьем. Чтоб убить собаку. Я должен был ее убить.
- Будь я на месте барана, - сказал Тибор, - и мне довелось бы наблюдать, как собака пробегает мимо меня и накидывается на овец, а я мог бы только наблюдать…
Он растерянно замолчал.
- Ты бы подумал: "Лучше бы мне умереть, чем вот так стоять!.."
- Вот именно.
- Стало быть, смерть действительно иногда благо, как мы учим Служителей Гнева. А не зло, как учат христиане. Помнишь, как в послании Павла: "Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа?" Надеюсь, ты улавливаешь мою мысль? Тибор медленно произнес:
- Вы хотите сказать: не можешь выполнить свою работу - лучше умри… И какую работу должно исполнить мне?
"На фреске, - подумал отец Хэнди, - тебе предстоит изобразить Его лик".
- Его, - сказал он. - Как он выглядит.
Тибор на какое-то время остолбенел. Потом спросил:
- Вы хотите сказать - изобразить Его в точности так, как Он выглядит?
- Нет, - ответил отец Хэнди, - дать свое видение.
- У вас что - есть фотография? Или видеоматериал?
- Мне дали фотографию, чтобы показать тебе. Тибор ошарашенно уставился на него.
- Вы это серьезно? У них есть фотография Господа Гнева?
У меня есть трехмерное фото - то, что до войны называли голографией. Это не фильм, но для дела, думаю, достаточно.
- Дайте взглянуть.
В голосе Тибора мешалось удивление, страх и оскорбленное чувство художника, которому слишком грубо указывают, что и как делать.
Отец Хэнди сходил в свой кабинет и вернулся с папкой, из которой он достал трехмерную фотографию Господа Гнева и протянул ее Тибору. Тот ухватил ее механическими пальцами.
- Се наш Господь, - торжественно изрек отец Хэнди.
- Да, вижу, вижу, - закивал Тибор. - Какой изгиб черных бровей. Какие завитки смоляных волос… А глаза! Вижу в них боль… Но он же улыбается!
Внезапно его экстензор вернул фотографию священнику.
- Нет, я с этого рисовать не стану.
- А почему?
Но отец Хэнди отлично понимал резонность тиборовского "нет": фотография ни в коей мере не схватывала божественной сущности; это был снимок человека - просто человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12