Горячих от радиоактивности и зараженных бактериями. Прекрасное
сочетание, подумал он.
А где-то в глубине души его сверлила все та же мысль: "Соуза
умирает". Все остальное не имеет никакого значения, потому что без этого
сварливого старика им долго не протянуть.
Недели две, не больше. Потому что через полмесяца начальство
проверит, как они справляются с выполнением плановых заданий. А на этот
раз, учитывая невезение, постоянно преследовавшее его да и все это
убежище, заслушивать их будут агенты Стэнтона Броза, министра внутренних
дел, а не люди генерала Холта. При выполнении подобных поручений они
чередовались, что, как заявил однажды с экрана Йенси, предотвращает
коррупцию.
Подняв трубку аудиофона, он набрал номер поликлиники:
- Ну как он?
На другом конце провода доктор Кэрол Тай, руководитель их небольшой
клиники, ответила ему:
- Ничего нового. Он в сознании. Спуститесь сюда, он хотел бы с вами
поговорить.
- Сейчас иду.
Николас опустил трубку, крикнул Рите, стараясь перекрыть шум воды,
что уходит, и вышел из комнаты. В общем коридоре он увидел других
обитателей убежища, возвращавшихся в свои отсеки из магазинов и комнат
отдыха, чтобы улечься спать. Часы не обманули его - он увидел множество
купальных халатов и обычных в убежище синтетических комнатных туфель.
Значит, и вправду пора ложиться спать, подумал он. Впрочем, он знал, что
заснуть ему не удастся.
Спустившись на три этажа вниз, в поликлинику, Николас прошел через
анфиладу пустых комнат - в клинике остались лишь те, кому был предписан
постельный режим, - и подошел к комнате медсестер. Дежурная сестра встала
из-за стола и почтительно приветствовала его, ведь Николас был их законно
избранным Президентом. А затем он оказался перед закрытой дверью палаты, в
которой лежал Мори Соуза. На двери висела табличка: "Просьба сохранять
тишину". Он открыл дверь и вошел.
На широкой белоснежной постели лежало что-то плоское, что-то
настолько приплюснутое, что были различимы лишь глаза, словно оно было
отражением, едва заметным в своего рода коконе, поглощавшем свет, а не
отражавшем его. Кокон, в котором лежал старик, подпитывал его самыми
разными видами энергии. От человека, лежавшего на постели, остались кожа
да кости, словно плоть пожрал забравшийся в него паук. Соуза пошевелил
губами:
- Привет.
- Привет, старый зануда, - ответил Николас и подвинул стул к постели.
- Ну, как дела?
Наступило молчание, смысл этих слов достиг сознания больного не
так-то скоро, словно на пути к нему они преодолевали космические
пространства. Наконец он сказал:
- Честно говоря, паршиво.
Ты и не подозреваешь, старина, чем ты болен на самом деле, подумал
Николас, если только Кэрол не открыла тебе правду после нашей последней
встречи. Он пристально глядел на старого механика, пытаясь проверить свою
догадку. Панкреатит почти всегда приводит к летальному исходу, Николас об
этом знал - ему рассказала Кэрол. Но, разумеется, никто не знает и не
скажет Соузе, какой диагноз ему поставили, потому что всегда есть надежда,
что чудо все-таки произойдет.
- Ты выкарабкаешься, - неловко солгал Николас.
- Послушай, Ник, сколько железок мы сделали за этот месяц?
- Пятнадцать.
- Тогда... - Последовала пауза, Соуза смотрел куда-то вверх, стараясь
не встречаться глазами в Николасом, словно чего-то стыдясь. - ...Мы еще
сможем выполнить план.
- А что мне до того, - ответил Николас, - выполним мы его или нет? -
Он хорошо знал Соузу, они провели здесь, в "Том Микс" все годы войны,
как-никак целых пятнадцать лет, и все бок о бок, сидя здесь взаперти. -
Меня интересует, удастся ли... - О Господи, что за чушь я несу, старик уже
понял.
- Удастся ли мне вообще выйти отсюда, - прошептал Соуза.
- Да нет, я имел в виду "когда удастся". - Николас был зол на себя. А
теперь в дверях он увидел Кэрол, выглядевшую строго, официально в
просторном белом халате и туфлях на низком каблуке, с папкой для бумаг в
руках, в которой, он был в этом совершенно уверен, она хранила историю
болезни Соузы. Николас молча встал, отошел от постели и, пройдя мимо
Кэрол, вышел в коридор.
Она пошла следом. Кроме них, в коридоре никого не было.
- Он проживет еще неделю, потом умрет, независимо от того, говоришь
ли ты "удастся" или...
- Я сказал ему, что в наших цехах в этом месяце было собрано
пятнадцать железок. Позаботься, чтобы никто не назвал ему другую цифру.
- До меня доходили слухи, - ответила она, - что на самом деле
изготовили не больше пяти.
- Семь. - Он сказал это ей не потому, что она была врачом и все от
нее зависели, но из-за их "отношений". От Кэрол у Николаса не было
секретов, и это тоже привлекало его к ней. Она была необычайно
проницательна и легко определяла любую фальшь, даже если та скрывалась за
ежедневными, ставшими привычными ухищрениями. Так стоит ли пытаться ее
обмануть? Ведь Кэрол никогда не поддавалась самообману, сколь бы
привлекательным он ни был. Она всегда хотела знать только правду. И только
что она ее узнала.
- Значит, мы не сможем выполнить план, - сказала она несколько
отрешенно.
Николас кивнул:
- Отчасти это объясняется тем, что им потребовались три механизма VII
типа, а изготовить их не так-то просто - это увеличивает нагрузку на наши
произведенные мощности. Если бы мы должны были делать железок только III
или IV типов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12