Вдруг он вскинул голову и вскочил.
Чуть слышный призрачный звук прилетел издалека, звук упавшей канистры.
— Руг! — вскричал Борис, озираясь. Он помчался к изгороди и вытянулся, положив на нее лапы.
Звук раздался снова, уже громче, ближе. Металлический лязг, как будто что-то катили, как будто огромная дверь открывалась и закрывалась.
— Руг! — вопил Борис. Он вглядывался в темное окно высоко над головой. Ничего не двигалось, абсолютно ничего. По улице шли Руги.
Руги и их грузовик громыхал на камнях, стуча и лязгая, двигались по улице.
— Руг! — выл Борис, прыгая на одном месте. Его глаза горели. Потом он успокоился. Уселся на землю и стал ждать, прислушиваясь.
Руги остановили свой грузовик прямо перед домом. Он слышал, как они открывают двери, идут по тропинке. Борис носился по кругу. Он, повизгивая, смотрел на дом.
Там, внутри, в теплой темной комнате, мистер Кардосси сел на кровати и взглянул на будильник.
— Чертова собака, — пробурчал он. — Чертова собака. Он отвернулся, уткнулся в подушку и закрыл глаза.
Руги подходили ближе. Первый толкнул калитку, и она открылась.
Руги вошли во двор. Пес попятился от них.
— Руг! Руг! — кричал Борис. Ужасный горький запах Ругов бил его в нос, он отвернулся.
— Урна с подношениями, — сказал первый Руг. — Уже полна. Он улыбнулся строгому, злобному псу.
— Молодец, — сказал он.
Руги подошли к металлической урне, и один из них снял с нее крышку.
— Руг! Руг! — вопил Борис, съежившись у ступеней крыльца. Его тело тряслось от ужаса. Руги подняли урну и повернули ее на бок. Содержимое высыпалось на землю, и Руги черпали награбленное, разрывая бумагу, ловя апельсиновую кожуру и осколки, кусочки тостов и яичную скорлупу.
Один из Ругов поднял яичную скорлупу и положил ее в рот. Его зубы раздавили ее.
— Руг! — вопил Борис безнадежно, почти для самого себя. Руги почти закончили свою работу по сбору пожертвований. Они на секунду остановились и уставились на Бориса.
Потом медленно, тихо Руги посмотрели вверх, в дом, к окну, с его коричневыми, наглухо закрытыми жалюзи.
— РУГ! — закричал Борис и помчался к ним, пританцовывая от ярости и ужаса. Неохотно Руги отвернулись от окна. Они вышли через калитку и закрыли ее за собой.
— Посмотри на него, — сказал один Руг презрительно, натягивая свой угол одеяла на плечо. Борис вытянулся у изгороди, пасть открыта, зубы дико щелкают. Самый большой Руг замахнулся на него, и Борис отступил.
Пес уселся у нижней ступени крыльца, пасть все еще открыта, и из его души вырвался несчастный, ужасный стон, стон отчаяния и боли.
— Пойдем, — сказал другой Руг, уводя первого от изгороди.
Они ушли по тропинке.
— Ну, за исключением нескольких мест с Охранниками, остальная площадь вычищена, — сказал один из Ругов. — Я буду особенно рад, когда исчезнет этот Охранник. Он нам уж очень мешает.
— Будь терпеливее, — сказал другой. — Наш грузовик и так полон, давай оставим что-нибудь на следующую неделю.
Руги засмеялись.
Они шли по тропинке, унося подношение в грязном, провисшем одеяле.

1 2