Другими словами - могущество,
высокое положение. Мысли Фринка беспорядочно завертелись.
"Да, - подумал он, - теперь не миновать, мне черного списка. От
мозгов проку нет другой профессии не имеется. Пятнадцатилетний опыт, все
насмарку".
Да еще придется предстать перед Рабочей Дисциплинарной Комиссией, а
так как он не мог никогда разобраться во взаимоотношениях Уиндема-Матсона
с "пинки" - этим белым марионеточным правительством в Сакраменто, то не в
силах был понять и глубины власти своего бывшего нанимателя на подлинных
правителей, японцев, В Р.Д.К. заправляют "пинки". Он будет стоять перед
четырьмя или пятью толстыми белыми лицами. Если же ему не удастся
оправдаться в комиссии, то придется отправиться в одно из
импорто-экспортных торговых представительств, управляемых из Токио и
имеющих конторы по всей Калифорнии, Орегону, Вашингтону м части Невады,
включенной в Тихоокеанские Штаты Америки. Но если ему и там не удастся
добиться успеха...
Планы теснились в голове, пока он, глядя на древний плафон на
потолке, лежал в кровати. Он мог бы, например, улизнуть в Средне-Западные
Штаты. Но они били тесно связаны с ТША и могли выдать его. А как насчет
Юга?
Все тело содрогнулось от отвращения. Нет, только не это. Как белый,
он мог бы там найти любое место, фактически там было гораздо лучше, чем в
ТША, но он не хотел бы попасть туда.
Хуже всего то, что Юг был жестко связан экономически, идеологически и
еще бог знает как с рейхом. А Фрэнк Фринк был еврей.
Первоначально его звали Фрэнк Финк. Он родился на восточном
побережье, в Нью-Йорке, и в I94I году был призван в Вооруженные Силы
Соединенных Штатов Америки, как раз после поражения России. Когда японцы
захватили Гавайи, его послали на западное побережье. Там его и застал
конец войны, на японской стороне линии разграничения. Здесь он так и
остался, и живет уже пятнадцать лет.
В I947 году в День Капитуляции он почти что обезумел. Страстно
возненавидя японцев, он поклялся отомстить, закопал в подвале свое оружие
на трехметровую глубину, предварительно любовно обернув и обильно смазав,
чтобы в целости и сохранности откопать его в день, когда начнется
восстание.
Однако время - великий целитель. Этого тогда он не принял во
внимание. Когда он теперь вспоминал об этих надеждах, об этой грандиозной
кровавой бане, о резне "пинки" и их хозяев, у него возникало такое
чувство, будто бы он перечитывает пожелтевшие дневники школьника,
перелистывает мальчишеские грезы: Фрэнк, Харасик Финк собирается стать
палеонтологом и клянется жениться на Норме Праут. Норма Праут была первой
девушкой класса, и он на самом деле поклялся жениться на ней. Теперь это
далеко в прошлом. В первые же месяцы, тогда, в I947 году, он встречался и
разговаривал, наверное, не меньше чем с несколько тысячами японцев, а его
желание творить насилие над любым из них, или над всеми сразу так никогда
и не материализовалось. Теперь же оно было уже просто неуместным.
Но стоп. Был один, некий мистер Амуро, который скупил контроль над
большим жилым районом в центре Сан-Франциско и который одно время был
хозяином дома, где жил Фрэнк.
Это была паршивая овца, акула, никогда не делавшая ремонта, делившая
комнаты на крохотные клетушки, взвинчивая квартплату.
Во время депрессии начала пятидесятых он надувал нищих, особенно
нуждавшихся бывших военнослужащих. И ведь именно эти Торговые
Представительства отрубили Амуро голову за спекуляции. И теперь такое
нарушение жестокого, сурового, но справедливого японского гражданского
кодекса просто немыслимо. Это заслуга неподкупных высших японских
представителей, пришедших после падения Военного Кабинета.
Вспомнив о суровой, стоической честности Торговых Представительств,
Фрэнк обрел уверенность. Даже от Уиндема-Матсона они отмахнутся, как от
назойливой мухи. Будь он владельцем "Уиндем Матсон Корпорейшн", или кто
угодно еще. Он, Фрэнк, по крайней мере, на это надеялся.
"Кажется я начинаю верить в эту муру насчет Сопротивления
Тихоокеанского Содружества", - сказал он про себя. - "Оглядываясь в
прошлое... тогда все это казалось очевидной фальшивкой, пустой
пропагандой. А сейчас..."
Он поднялся с кровати и не твердыми шагами отправился в ванную. Пока
он мылся и брился, радио вещало дневные новости.
- И пусть не смеются над этими попытками, - сказал радио, когда он
включил горячую воду.
"Нет, мы и не думали смеяться, - с горечью решил Фрэнк. Он знал о
каких таких попытках шла речь. Однако, в конце концов, в этом было даже
что-то забавное, особенно в картине, где бесстрастные, хмурые немцы шагают
по Марсу, по красному песку, на который еще не ступала нога человека...
- Цивилизация сопроцветания должна остановиться и рассмотреть,
сочетаются ли наши поиски обеспечения сбалансированного равенства
обязанностей и ответственности с вознаграждением... "Типичный жаргон
правящей иерархии", - отметил Фрэнк.
- Мы прекрасно понимаем, что будущей ареной, где будут вершиться
деяния людей, будь они нордической, японской, негроидной...
И все в том же духе. Тем не менее, факт оставался фактом: Тихий океан
почти ничего не предпринимает в деле колонизации планет. Он занят - а
скорее завяз - в Южной Америке. Пока немцы были поглощены суматохой
запуска в космос огромных автоматических систем, японцы все еще выжигали
джунгли во внутренних районах Бразилии и возводили восьмиэтажные дома из
глины для бывших охотников за черепами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15