Они не идеалисты, подобно Джо или мне, они циники с
абсолютной верой. Это какой-то дефект мозга, вроде лоботомии, этого
увечья, которое используют немецкие психиатры в качестве заменителя
психотерапии.
Она решила, что их затруднения начинаются с отношения к сексу: они
где-то запутались в нем еще в тридцатые годы, и с тех пор все пошло
наперекосяк. Гитлер начал со своей - кем она ему приходилась: сестрой,
теткой, племянницей? А в его семье и до этого уже были близкородственные
связи: его мать и отец были двоюродными братом и сестрой. Они все
совершали кровосмешения, возвращаясь к первородному греху возжелания своих
собственных матерей. Именно поэтому у них, у этих отборных эсэсовских
бестий такие ангельские глупо-жеманные улыбки, такая белокуро-детская
невинность. Они берегут себя для Мамули, или друг для друга.
А кто же для них эта Мамуля? Интересно.
Лидер, герр Борман, который, как предполагают, вот-вот умрет? Или
тот, что...
Старый Адольф, который, должно быть, в каком-то санатории доживает
свой век, пораженный сифилисом мозга, который ведет свое происхождение еще
от дней его бедности, когда он бездельничал в Вене - длинное черное
пальто, грязное белье, ночлежка.
Очевидно, это злобно-язвительная месть самого Господа, ну прямо как в
стародавнем немом кино. Этот жуткий человек поражен внутренней грязью,
задохнулся в собственных нечистотах. История наказывает людской порок.
Самым жутким из всего этого является то, что нынешняя Германская
Империя есть продукт этого мозга. Сначала одна партия, затем одна нация,
затем полмира. И сами наци поставили диагноз, определили эту болезнь.
Всему миру известно, что этот шарлатан гомеопат, который лечит Гитлера,
раньше был специалистом-венерологом. Тем не менее, бессвязная болтовня
лидера является святой, служит священным Писанием.
Взгляды, которые заразили цивилизацию, и которые, подобно семенам
зла, слепые блондинки-наци спешат занести не только на всю Землю, но и на
другие планеты, сеют повсюду скверну и заразу.
Вот вам награда за кровосмешение: безумие, слепота, смерть.
Брр! Она встрепенулась.
- Чарли, - позвала она повара. - Вы уже справились с моим заказом?
Она почувствовала себя совершенно одинокой.
Встав из-за стола, она подошла к стойке и уселась возле кассы.
Никто не обратил на это внимание, кроме молодого шофера итальянца. Он
не сводил с нее своих черных глаз. "Джо, так его зовут. Джо - кто?" - ей
стало интересно.
Сейчас, вблизи, он не казался ей таким уж молодым, как прежде. Его
возраст было трудно определить: та напряженность, которая исходила от
него, мешала вынести суждение.
Он то и дело проводил рукой по волосам, как бы зачесывая их назад
огрубелыми кривыми пальцами. "В этом человеке что-то есть, - подумала она.
- От него исходит дыхание смерти". Это огорчало ее, но вместе с тем и
влекло к нему. Водитель постарше наклонился к его уху и что-то прошептал.
Затем они оба внимательно посмотрели на нее, на этот раз таким взглядом, в
котором был не только обычный интерес к красивой женщине.
- Мисс, - сказал старший.
Оба мужчины насторожились.
- Вы знаете, что это такое?
В руках у него появилась не слишком большая плоская белая коробка.
- Да, - сказала Юлиана, - нейлоновые чулки из синтетической ткани,
которую делает только один огромный картель в Нью-Йорке, ИГ Фарбен. Очень
дорогие и редкие.
- Вы угадали, но все-таки сама идея монополий не так уж плоха.
Старший из шоферов передал коробку своему компаньону, который
подтолкнул ее локтем по прилавку в ее сторону.
- У вас есть автомобиль? - спросил итальянец.
Он допил кофе.
Из кухни появился Чарли. В руках у него дымилась тарелка с ужином для
Юлианы.
- Вы могли бы отвезти меня куда-нибудь?
Неистовые, жгучие глаза продолжали изучать ее, и она забеспокоилась,
хотя и чувствовала, что как бы прикована к своему месту.
- В этот мотель, или куда-нибудь, где я смог бы переночевать. Ну как?
- Ладно, - сказала она. - У меня есть автомобиль, старый
"студебеккер".
Повар взглянул на нее, затем на молодого водителя грузовика и
поставил тарелку перед ней на стойку.

Громкоговоритель в конце прохода объявил:
- Ахтунг, майне демен унд геррен.
Мистер Бейнес приподнялся в кресле и открыл глаза. Через окно справа
он различил далеко внизу коричневую и зеленую сушу, а за ней голубой цвет
Тихого океана. Он понял, что ракета начала свой медленный постепенный
спуск.
Сначала по-немецки, затем по-японски и только после этого
по-английски последовало из громкоговорителя разъяснение, что курить или
вставать со своего мягкого сидения запрещалось.
Спуск займет всего восемь минут.
Затем включились тормозные двигатели, так внезапно и так громко, так
неистово трясся корабль, что у большинства пассажиров перехватило дух.
Мистер Бейнес улыбнулся, а другой пассажир, сидевший через проход рядом,
молодой человек с коротко подстриженными волосами, улыбнулся в ответ.
- Зи фюрхтен даск... - начал молодой человек.
Мистер Бейнес тотчас же сказал по-английски:
- Простите меня, я не говорю по-немецки.
Молодой человек вопросительно взглянул на него и на этот раз тоже
самое сказал ему по-английски.
- Вы не говорите по-немецки? - удивился молодой человек по-английски
с сильным акцентом.
- Я - швед, - сказал Бейнес.
- Вы сели в Темпельхофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15