Только Леха стоял у JBL-ской стереосистемы.
Крендель обвел взглядом вытянувшиеся физиономии приглашенных.
— Не дрейфьте, однокласснички, я вам ничего не Сделаю. — Послышался нервный смешок. — Нам еще вместе школу кончать… — Улыбка сползла с Мишкиного лица. — Даю всем наушники, понятно? Всем, кроме меня и его! — Он показал на Леху.
— Потолок, стены, пол изолированы, двойная дверь, бельгийское спецстекло на окне… — Крендель покрутил головой. — Нет, балдеть под настоящую музычку будем только мы вдвоем. Держите! — Мишка открыл тумбочку рядом с аппаратом-монстром и вытащил оттуда пять пар наушников. — Кому не хватит, можете посидеть на кухне.
— Крендель, выпусти меня, — сказала.
— И меня! — вскочила Трубецкая.
— Ты — сядь, — сказал Мишка Светке. — А ты, рыжая… — Анжелка под его взглядом сглотнула. — Ладно, топай. Мороженое можешь взять. Осталась еще парочка в морозильнике.
Мишка щелкнул замком, выпустил Ан-желку и вновь закрыл дверь за ней. Обернулся, весело посмотрел на Леху.
— Начнем?
Глава XVI
ДУЭЛЬ ПОД ХЭВИ-МЕТАЛ
—Тюхтя, ты уверен, что пацан живет на Четвертой улице этого… Путятина? — спросил Борман.
— А на какой? — повернулся к нему стриженый.
— Сколько там их всех, улиц? — задумчиво произнес Борман и стукнул себя кулаком по лбу.
— Так ведь записано — Четвертая, дом девятнадцать, — как-то неуверенно произнес Косач.
— На дорогу смотри, ментов проморгаешь — рявкнул на него Борман и вновь задумался. — Почему на Четвертой, почему… А, правда, интересно, сколько этих улиц?
Бандиты озадаченно посмотрели друг на друга.
— Начнем, — со злостью ответил Мишке Корольков.
Крендель устраивает дуэль, подумал Леха. Что ж, дуэль, так дуэль. Чем Корольков хуже Пушкина?
Мишка кивнул, подошел к своему аппарату с пультом в руке.
— Что бы поставить? Леха, ты что любишь?
— Тебе какое дело? Крендель хмыкнул.
— У, какой грызучий стал. Ладно, музыку заказываю я. Итак, — он снял с полки диск, — послушаем старенького. Ну вот, например, любимая всеми «Металлика», это уже классика, альбум «МАСТЕР ОФ ПАП-ПЕТС»… — Мишка так и сказал: «Альбум».
Аппарат прожужжал, выставил челюсть. Вот дать бы по ней… Но Крендель положил т Уда CD, объявил голосом диктора:
— Одноименная композиция… — и вдруг рявкнул в сторону зрителей: — А вы чего расселись? Надевайте наушники, быстро!
Приятели Кренделя и Трубецкая испуганно прикрыли уши. Череп замешкался, спросил:
— А как судить-то? Кто проиграет?
— А кому первому плохо станет, тот и проиграет, — ответил Крендель. — Или если кто упадет. — Он пристально посмотрел на Леху.
Ничего себе, подумал Леха. Упадет, У Кренделя крыша поехала, не иначе. Может, в психушку его сдать вместо танцев?
Крендель отдал пульт Черепу.
— Смотри, не сломай. Будешь громче делать. По моей отмашке.
Здоровяк сжал пульт обеими руками, испуганно глядя на предводителя.
— Нажимай сюда, — объяснял ему Мишка.
Крендель подошел к левой колонке. Леха засомневался, поднимет ли один человек такую громадину — но Крендель, видимо, на этот счет не сомневался.
Он остановился и тряхнул плечами (вот, мол, гляньте на меня, штангиста). Положил ладони на мраморный корпус.
Леха затаил дыхание.
Мишка легонько толкнул колонку, и та поползла, точнее поехала, оставляя на ковре примятые бороздки… Внизу у нее оказались колесики, как у холодильника.
Покатил свою колонку и Леха. Внезапно он почувствовал какую-то тошноту, а если и не тошноту, то все равно, как-то муторно Лехе стало. Погано.
Фиг знает, чем дело кончится, думал Леха. Но — взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Остановившись у окна, он развернул колонку динамиками к центру комнаты. Выпрямился. Сердце билось — тук-тук-тук…
А Крендель был весел. И уверен в себе. В глазах длинноволосого плясали чертики.
— Поехали! — Крендель сделал знак Черепу. — Врубай, бегемот…
Леха оглянулся на аппарат. На индикаторе зажглось «02», номер песни в альбоме. Тотчас грохнул первый аккорд. За ним, короткой автоматной очередью, — три следующих.
— Громче! — крикнул Мишка. — Громче! Череп не понял, и Мишка показал пальцем вверх.
Неслабо, подумал Леха, если это стартовая громкость, так что же дальше будет.
Колька кивнул и прибавил звук.
Гитары и барабаны стали палить сперва залпами, потом очередями; затем поднялась такая канонада, что Лехе захотелось куда-нибудь спрятаться, закрыть руками голову и не вылезать, пока бой не закончится.
А что же Крендель?
Тот втянул голову в плечи, словно его кирпичом пристукнули, и неожиданно дернулся один раз, второй… Вроде как пули поймал. Не-ет, падать Мишка не собирался. Он танцевал. На Леху даже и не глядел, смотрел куда-то в сторону — мол, кто ты такой, Корольков, чтоб я на тебя любовался? Я, настоящий мужчина, танцующий под суровую музыку.
Делать было нечего, задвигался и Леха.
— Громче! — выкрикнул Крендель.
Это было понятно по Мишкиным губам, а голоса было не разобрать.
Тем не менее Череп его понял и нажал на пульт. Динамики дышали за Лехиной спиной разъяренными чудовищами, рычали и только что не кусались. Звуковая волна толкала его в спину на манер взрывной… Да при такой громкости колонка должна на Луну улететь, как ракета, честное слово.
Глянул перед собой Леха, а Крендель снова большой палец вверх оттопыривает. Еще ему мало? И ведь танцует, подлец, у самой колонки, не отходит.
Лехе вдруг стало тяжело дышать. Он представил, как дрожат его барабанные перепонки, как трясутся под ударами, а по ним молотят сильнее, сильнее… Стоит Крендель и лупит большой дубиной, с размаху. Бум, бум, бум.
Кончился припев. Леха уже и присесть был не прочь, и к ушам что-нибудь холодное приложить, а Кренделю — хоть бы хны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52