..
И если бы такой неразумный пришел на место Повара, то сумел бы дров наломать. Поэтому Повар содержал всю документацию в таком порядке и по такой системе отбора и перекрестных ссылок, чтобы и после него работа могла продолжаться успешно, при любом начальнике. Скажем, сохрани он в полном объеме сведения о романе Янчаускаса и Жулковской - и человек не очень соображающий мог бы вцепиться в эти досье, и "наехать" на Литовца: мол, раз у тебя роман с полячкой из такого круга, то, давай, раскручивай её в нашей работе, тебе и карты в руки. Озверевший от такого нажима Янчаускас вполне мог взбрыкнуться и выкинуть что угодно, хоть перебежчиком стать. И вины в этом ничьей бы не было, кроме вины дурака-начальника. А так, ценнейший агент сохранялся и продолжал действовать. Если же придет разумный человек, то по оставленной Поваром системе перекрестных ссылок, в которых неразумному не разобраться, он в итоге узнает о Литовце все - и использует эти знания только во благо.
Да, думал Повар, надо разбираться в людях, надо знать их больные места и не задевать их настолько грубо, чтобы и самый верный человек начал подумывать о разрыве с "системой". Он представлял, при каких условиях Янчаускас может выбрать побег на запад - и сделал все, чтобы эти условия никогда не возникли...
Стоп!
Повар, казавшийся дремлющим, шевельнулся и приоткрыл глаза.
Все ли он сделал?.. Когда-то, да, он не исключал для Литовца такую возможность. Но уже лет восемь как у него не возникало серьезных сомнений или подозрений, что Литовец способен "вильнуть". Хотя небольшие проверочки и ловушечки Литовцу время от времени устраивал, для порядку.
Но теперь он припоминал когда-то уничтоженную ксерокопию письма. Припоминал очень живо. Все, связанное с лучшими людьми, он всегда умел держать в голове - и очень этим гордился, хотя гордости своей, как и любых других истинных своих эмоций, никогда не показывал никому.
"Интересный вариант", - подумал он. Маловероятный, но интересный.
И нажал клавишу переговорника.
- Лексеич, где там наши деятели, которые молодого Жулковского пасли? Они ведь снимали его и на фото, и на видео? Будь добр мне несколько снимочков...
Через пять минут снимки лежали перед ним, и Повар внимательно их разглядывал.
- Да-а... - сказал он. - Это - моя накладка. Гуманитарный Университет славится своим уровнем образования, вот я и не удивился, узнав, что Жулковская отправляет сына учиться в нем. Сама Жулковская у нас проходила по касательной к Литовцу, а уж её сын был нам тем более до лампочки... Как же мы так опростоволосились?
"Лексеич" пожал плечами.
- Я видел Литовца всего ничего, но, насколько я его помню, нельзя сказать, что сходство такое уж... - он напрягся, ища подходящее слово. Такое уж изобличительное. Ну да, глаза, подбородок... Но все это может быть и случайным совпадением. Это ж все, так сказать, общее польско-литовское.
- Возможно, возможно... - пробормотал Повар. - Поставь-ка видео.
Видеозапись Повар глядел очень внимательно. Потом встрепенулся.
- Ну-ка!.. Отмотай чуть назад и повтори.
"Лексеич" отмотал чуть назад и опять включил воспроизведение.
Тадеуш, шедший размашистым пружинистым шагом, вдруг остановился, поправил ремень наплечной сумки и при этом словно бы обмахнул плечо.
- Жест Литовца, - сказал Повар. - Хотя этот парень Литовца в жизни не видел. Это не "общенациональное", это гены. А я, свиная башка, никогда и не подумал затребовать фотографию парня, хотя уже несколько лет назад могли бы узнать... М-да... Тут все ясно. А Тереньев... он, конечно, догадался, едва увидев парня, вот и решил спрятать его даже от нас. Или... - Повар хмурился. - Очень интересный расклад получается. Надо подумать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
С разъяренным итальянцем все решилось быстро и просто. Да, было не очень понятно, кто больше виноват: он, без оглядки выскакивавший с второстепенной дороги на основную трассу, или она, имевшая возможность избежать столкновения, но сколько-то сама спровоцировавшая аварию. Но, увидев красивую женщину, которая стала по-французски объяснять ему, что ей надо вызвать врача, и совать ему руки свою страховую карточку - мол, не беспокойтесь, финансовые вопросы уладим - итальянец растаял. И сам вызвал и "скорую помощь" и полицию, по мобильному телефону.
- Мне, конечно, нельзя было садиться за руль, после той истории в Швейцарии, - через пятнадцать минут объясняла она врачам и полицейским. Об истории со взрывом её машины она им поведала. - Я понимаю, этот молодой человек не совсем прав, слишком лихо он выскочил на шоссе, но я... Вообще-то, я вожу машину очень хорошо, и, конечно, смогла бы избежать столкновения, будь я в нормальном состоянии. Понимаете, в тот момент мне что-то померещилось: то ли, что из соседней машины целятся в меня, то ли, что мотор как-то странно сменил тональность, будто в нем находится посторонний предмет - бомба, которая сейчас взорвется. Мне даже сложно припомнить теперь, что мне там почудилось и что я напридумывала, но я впала в панику, вот и... вот и...
Она зябко передернула плечами, будто её пробирал озноб. Подумывала она и о том, что можно заплакать, но отказалась от этой мысли: нет, она будет в той истерике, когда говорят пустым отрешенным голосом, не видя окружающего мира, когда пустота и страх пустоты такие, что даже слез нет.
- Вы успокойтесь, успокойтесь, - говорили ей врачи и полицейские.
- Да, конечно... - она делала глубокие вдохи и выдохи, будто усилием воли справляясь с собой. - Вот только... Вы знаете, я не слабая женщина...
- Да, мы это заметили, - её собеседники смотрели на неё и с уважением, и с восхищением. Она была из тех женщин, красоту которых слезы и искаженное страхом лицо не только не портят, но даже подчеркивают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50