По билету аэрофлота можно понять, когда я прибыла.
Дежурный явно проникся к Инне уважением. Он вернул ей документы.
– Ну, так, товарищ Шапошникова. Давайте займемся. Изложите, пожалуйста, еще раз, как было дело.
Тут зазевавшийся милиционер наконец оглянулся и увидел ребят.
– А вам что здесь нужно? Кино смотреть пришли? А ну давайте отсюда, тут вам не кино.
Но Хмелев не ушел, а, наоборот, перешагнул порог. За ним перешагнула Мокеева.
– Извините, пожалуйста!.. Разрешите, пожалуйста!.. – то ли пропищал, то ли прохрипел Ленька.
– Мы не в кино, а мы... мы как свидетели, – пролепетала Луиза.
– Скажи лучше, как сообщники, – заметила Инна, оглянувшись на Леньку.
– Кто это там? А ну-ка, граждане, посторонитесь! – сказал дежурный. Старик с Чебоксаровым подвинулись в одну сторону, Инна с женщиной – в другую, и ребята увидели молодого дежурного, сидевшего за барьером. У него были рыжеватые усики и большие, почти круглые глаза. Он взглянул на ребят и тут же обратился к Инне:
– Как вы сказали? Сообщники?
– По крайней мере, вот этот, – Инна кивнула на Леньку и объяснила, почему она уверена, что это именно он открыл Чебоксарову окно.
Дежурный обратился к Леньке:
– Ну, а ты что скажешь?
И Хмелева вдруг обуяла храбрость.
– Да! – сказал он звонко, – я признаю, я сам открыл окно, чтобы Чебоксаров в него залез... Только мы не для воровства, а чтобы проверить...
Круглые глаза дежурного были неподвижны, как днем у совы.
– Что проверить?
– Документы у этой гражданки.
– Зачем?
Ленька молчал. Ведь для того, чтобы объяснить, почему все так получилось, надо было начать рассказ с "доисторических времен" – с того самого момента, когда у ребят зародилось подозрение о том, что Бурундук собирается жениться. Хмелев сознавал, что говорить он не мастер и, если начнет излагать всю эту историю, так запутается, что никто ничего не поймет. Выручила Мокеева, которая тоже набралась храбрости. Она решила обойтись без подробностей.
– Хотели проверить, потому что эта гражданка показалась подозрительной, сказала она. – Все чего-то расспрашивает, расспрашивает, а кто она сама такая, толком не говорит.
– Неправда! – возразила Инна. – Я сказала, что я знакомая Бурундука.
Тут Ленька даже немножко обнаглел.
– Вот интересненько, – обратился он к Инне, – почему вы прилетели к Даниле Акимовичу, а сами даже не знали, что его в городе нет?
– Это не твое дело, – процедила сквозь зубы Инна, а дежурный спросил:
– Ну, а Чебоксаров здесь при чем?
– А он... он помог нам, чтобы... вот... проверить, – неуверенно сказала Луиза.
Старик и женщина негромко засмеялись. Усмехнулся и дежурный:
– Да-а! Врать вы еще не научились.
– Не научились, молоды еще, – подтвердил старик.
– А Леньку-то родители и не научат, – сказала женщина, – я знаю их, сколько лет из окна в окно живем.
Дежурный сказал Хмелеву с Луизой:
– Пока мы ваши фамилии запишем, а потом родителей вызовем. – Он записал имена и фамилии ребят и велел им идти домой.
Прямо от комнаты дежурного шел длинный коридор с рядами дверей, а буквально в двух метрах налево был еще один совсем короткий коридорчик. Он вел к выходу на улицу. Ленька и Луиза свернули в него и остановились за углом. Отсюда было слышно все, что говорилось в дежурной.
Инна давала показания медленно. Дежурный повторял каждую ее фразу, потом умолкал, как видно записывая, затем говорил:
– Так! Продолжайте.
Это повторилось с женщиной и со стариком. Наконец дошла очередь до Чебоксарова.
– Ну, а ты что скажешь? – спросил его дежурный.
– А что мне говорить? Как ребята сказали, так все и было.
– Так. Запишем, значит: "Забрался через окно в комнату гражданки Шапошниковой и открыл ее сумочку с целью проверить документы". Так?
– Ну, так.
– Добавить нечего?
– Добавить нечего, – угрюмо ответил Юра. Он понимал, что ему все равно не поверят.
– Нам можно идти? – спросила Инна. – Минутку, товарищ Шапошникова. Дежурный обратился к Юре: – Вот тут распишись. – Он помолчал, как видно, пока Чебоксаров расписывался, и заговорил снова: – Вот так! Раньше мы тебя только задерживали в детской комнате, а теперь тебе придется погостить у нас. Поживешь денечка три, а там – как прокурор решит. Путин, проводи его.
И Луиза с Леней увидели, как по коридору прошел Юра, а за ним милиционер. Ребят Чебоксаров не заметил.
– Пошли! – сказал Хмелев. – А то сейчас эта выйдет.
Очнувшись на улице, ребята зашагали в сторону своей Луговой. Они говорили вполголоса, хотя и знали, что никто их не подслушивает.
– Слышал, как дежурный сказал: "Погостишь денечка три, а там – как прокурор решит"?
– Юрку судить, наверно, будут, – отозвался Хмелев. – За эту... за квартирную кражу.
– А что с Акимычем будет? Ты понимаешь, что теперь с Акимычем будет?! заговорила Луиза, еще больше понизив голос. – Ведь она же его в газете опозорит! Может быть, на всю жизнь! – Несколько секунд Луиза помолчала угрюмо и добавила: – Теперь нам не видать Акимыча: его из школы прогонят, и он уедет к сестре. Без всяких там невест.
Ленька не удержался, чтобы не съязвить:
– Вот тебе твоя "святая ложь"! Луиза вскипела:
– Ну, что ты пристал ко мне: "святая ложь, святая ложь"! Все мы дураки кругом, а ты, думаешь, умнее всех? Ты не только дурак, но еще и трус: побоялся сам в сумочку заглянуть, и теперь из-за тебя Юрка за решеткой сидит.
От таких упреков Хмелев побледнел, а шагавшая рядом Луиза, наоборот, раскраснелась.
– Ты вот лучше думай, как распутать всю эту чепуху: и Юрку спасти, и Акимыча выручить.
После этого они шли молча очень долго, потому что оба думали. Но вот Луиза остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53