"Мистер Ф. Блумсбери, Р. Блумсбери и К".
- Впустить, - приказал король.
- Доброе утро, сир, - поздоровался Флоризель, поклонившись с безупречной грацией, выдающей урожденного принца.
- Доброе утро, молодой человек, - отвечал король. - Как там насчет лифта?
- Да, сир. Могу ли я узнать, на какую сумму Ваше Величество рассчитыва...
- О, цена значения не имеет, - отмахнулся король, - все равно заплатят налогоплательщики.
- Тогда я бы посоветовал класс А... "Аргентинелла", аб- солютно уникальная модель: белые атласные подушки, дерево и слоновая кость, с инкрустацией из жемчуга, опалов и серебра.
- Золота, - ответствовал король кратко.
- Только не в сочетании с жемчугом и слоновой костью, - твердо сказал Флоризель. Юноша отличался безупречным вкусом. - Вариант с использованием золота - мы называем его "Анрира- дия" - предусматривает инкрустацию сапфирами, изумрудами и черными бриллиантами.
- Я предпочту золото, - решил король, - но вы можете установить небольшой отдельный лифт в апартаментах принцессы. Сдается мне, модель "Аргентинелла" придется ей по вкусу. "Просто и мило," - говорится в вашем циркуляре.
Флоризель принял заказ, и вскорости искрящийся золотом, изумрудами и сапфирами лифт был изготовлен и встроен. Придворные пришли в восхищение и первое время только и делали, что катались на лифте вверх-вниз, так что уже спустя неделю голубые атласные подушки пришлось заменить.
Затем принц занялся установкой второго лифта (модель "Аргентинелла"), и принцесса Кандида собственной персоной пришла посмотреть на работы; она и Флоризель встретились, и глаза их встретились, и руки тоже, потому что принц схватил Кандиду за руки и оттащил в сторону с того самого места, куда как раз опускался тяжелый стальной брус.
- Вы спасли мне жизнь, - молвила принцесса.
Но Флоризель утратил дар речи. Сердце его неистово колотилось, причем явно где-то в горле, а не на своем законном месте под жилетом.
- Кто вы? - спросила принцесса.
- Инженер, - ответил Флоризель.
- Неужели? - сказала принцесса. - А я подумала, что вы принц. Вы похожи на принца куда больше, чем любой из знакомых мне юношей королевского рода.
- Я жалею, что не принц, - признался Флоризель, - хотя еще три минуты назад мне это не приходило в голову.
Принцесса улыбнулась, затем нахмурилась, и поспешила уйти.
А Флоризель вернулся в офис, где отец его, мистер Рекс Блумсбери восседал за письменным столом с особыми прорезями для ног.
Утро он проводил в офисе, а после полудня уходил в мастерские.
- Отец, - молвил Флоризель, - не знаю, что со мною теперь будет. О, я хотел бы быть принцем!
Король и королева Богемии так и не открыли сыну тайну его происхождения, ибо что толку быть принцем, если королевства-то нет?
Король, ныне известный под именем Р. Блумсбери, эсквайра, поглядел на сына сквозь очки.
- С какой стати?
- Потому что я взял да и влюбился по уши в принцессу Кандиду.
Отец задумчиво потер нос чернильной ручкой.
- Хм! - сказал он. - Высоко метишь. Боюсь, что выбор твой несколько опрометчив.
- О каком выборе может идти речь! - воскликнул принц в отчаянии. Выбора-то у меня и не было. Один ее взгляд - и я погиб! Или не знаешь, как это бывает? Я совсем не хотел влюбляться. Ох, отец, это такая мука! Что мне делать?
Помолчав и обдумав дело со всех сторон, отец ответствовал:
- Терпеть, полагаю.
- Но я не могу - мне необходимо видеть ее каждый день! Все остальное не имеет ни малейшего значения.
- Боже мой! - воскликнул отец.
- Нельзя ли мне переодеться принцем и попытаться хоть чуть-чуть ей понравиться?
- Переодевание, тобою предложенное, в данный момент выходит за рамки наших финансовых возможностей.
- Тогда я переоденусь лифтером, - решил Флоризель.
И, более того, сделал это. Отец его не вмешивался. Он полагал, что молодые люди сами должны улаживать свои сердечные дела.
Засим, когда лифт был готов, а принцесса и ее придворные дамы столпились вокруг, дабы опробовать новинку, в кабине обнаружился Флоризель, одетый в белые атласные лосины до ко- лен и куртку с перламутровыми пуговицами. На башмаках его поблескивала серебряные пряжки, а на лацкане куртки, там, куда на свадьбах прикалывают цветок, красовалась булавка с опалом.
Увидев Флоризеля, принцесса объявила:
- Имейте в виду, девушки, что ни одна из вас порога лифта не переступит. Это мой _0лифт. А вы можете пользоваться общим лифтом или подниматься по перламутровой лестнице, как обычно.
С этими словами принцесса вошла в кабину, серебряные двери закрылись с тихим щелчком и лифт пошел вверх, унося ее и его.
На принцессе было белое шелковое платье, под цвет нового лифта, и серебряные пряжки на туфельках, совсем как у лифтера; на шейке переливалась нить жемчуга, серебряная цепочка с опалами перехватывала темные волосы, а на груди благоухала жасминовая бутоньерка. Когда лифт исчез из виду, самая юная фрейлина прошептала:
- Что за прелестная пара! Они просто созданы друг для друга! Какая жалость, что он лифтер! А на вид - вылитый принц.
- Придержи язык, глупая, - приказала самая старшая из фрейлин, отвешивая провинившейся пощечину.
Все утро принцесса каталась на лифте вверх и вниз. А когда ей пришлось, наконец, выйти из кабины, потому что дворцовый колокол уже трижды прозвонил на ланч, и на столе остывал жареный павлин, самая старшая фрейлина заметила, что у Лифтера к куртке опаловой булавкой приколот цветок жасмина.
Самая старшая фрейлина стала приглядываться к принцессе. Однако после первого дня принцесса вызывала лифт вроде бы только в силу необходимости, и всякий раз брала с собою в кабину самую юную фрейлину.
1 2 3 4 5