ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Если кому-то не нравится, я могу перетянуть…
— Ты прекрасно знаешь, что мы никогда не перетягиваем, — торжественно объявил Сирил. — Что выпало, то выпало. Вспомни мидян и персов. Раз уж ты вытащила огневичка-пля-сунчика, то придется израсходовать его прямо сейчас. Но ничего, тебе же дадут какую-нибудь мелочь к празднику, вот и купи на нее новый. А сегодня для пущего эффекта мы запалим его самым последним.
После этой короткой прелюдии огненное действо началось. Хлопушка и бенгальские огни вполне оправдали уплаченные за них деньги, но когда дело дошло до огневичка-плясунчи-ка, он лишь пустил издевательскую струйку дыма и, как выразился Сирил уставил на детей свои бесстыжие глаза. Сначала они пробовали поджечь его спичками, потом — бумажными жгутами, а еще потом — водо — и ветростойкими запалами, обнаруженными в карманах некогда самого лучшего папиного пальто, висевшего на вешалке в холле. Когда и это не помогло, Антея тихонько проскользнула к шкафу под лестницей, в котором хранились старые газеты, восковые свечи, совки для мусора, керосин для свечей, смолистые щепки для растопки печей (они еще так сладко пахнут — совсем как сосновый лес весной!), метелки, скипидар и много чего другого. Она вернулась с маленькой баночкой, которая раньше, в те времена, когда в ней еще был смородиновый джем, стоила семь с половиной пенсов. Но джем давно съели, а потому Антея налила в нее керосину. Она приблизилась к испытательному полигону и в тот самый момент, когда Сирил пытался двадцать третьей, а то и двадцать четвертой спичкой запалить упрямого огневичка, выплеснула керосин на поднос. На огневичка-плясунчика эта новая пытка не произвела особого впечатления, но вот керосин отнесся к делу вполне серьезно, и в следующее мгновение жаркая вспышка пламени озарила комнату, заодно отхватив большую часть сириловых ресниц и перепачкав физиономии всех присутствующих изрядным количеством сажи. Едва дети закончили выполнять групповой отскок, красоте и плавности которого плачевным образом помешали стены, как с подноса к потолку ударил толстый столб огня.
— Вот это да! — сказал потрясенный Сирил. — А я и не думал, что Антея у нас такая бестолковая!
Пламя ударялось в потолок и растекалось по нему, словно огненная роза, описанная мистером Райдером Хаггардом в его волнующем повествовании про Аллана Квотермейна Совершенно справедливо рассудив, что нельзя терять ни секунды, Роберт и Сирил завернули концы ковра и побросали их на поднос. Ужасающий огненный столб исчез, и в комнате не осталось ничего, кроме плотного облака сажи да чада от тускло светящихся ламп. Теперь уже все четверо молча трудились над укрощением стихии. Когда же огонь был наконеи надежно упакован в плотный сверток ковровой ткани, под ногами усердно топтавших его юных пожарников вдруг раздался приглушенный, но все же очень зловещий хлопок. При втором хлопке ковер судорожно дернулся, как если бы вместе с пожаром в него по ошибке завернули кошку или какое другое животное. Это решил напомнить о себе позабытый всеми огневичок-плясунчик. Соединенные усилия пылающего керосина и ребячьих ног все же пробудили его от спячки, и теперь он устрашающе потягивался под ковром, стремясь выпростать из-под него свои огненные руки.
Придав своему лицу выражение человека, который знает, что делает, Роберт бросился к окну и распахнул его настежь. Антея предпочла удариться в визг, Джейн — в слезы, а Сирил не нашел ничего лучшего, как опрокинуть стол на оживший ковровый сверток. Но. раз начавшись, фейерверк уже не мог угомониться, а потому из-под массивной столешницы продолжали вырываться хлопки, взрывы и даже отдельные искры величиной со средних размеров комод.
В следующее мгновение в комнату ворвалась привлеченная воплями Антеи мама. Еще через несколько секунд фейерверк был ликвидирован, и в комнате воцарилась гнетущая тишина — Дети стояли, разглядывая свои черные от сажи лица и осторожно косясь в направлении мамы, чье лицо было, напротив, неестественно белым.
Всем было ясно, что испытания привели к безвозвратной порче ковра и неминуемому наказанию постелью. Говорят, что все дороги ведут в Рим. Может быть, это и так, но по крайней мере в детстве все дороги ведут в постель и покоятся там вместе с вами до самого утра.
Остатки фейерверка были конфискованы, и папа собственноручно запустил их в небо на заднем дворе. Нужно сказать, что эта идея не очень понравилась маме, но папа быстро убедил ее, заметив: «А как же иначе, дорогая моя, нам обезопасить себя от этих юных поджигателей?»
Однако папа совсем забыл о том, что юные поджигатели были изгнаны в спальню, окна которой выходили как раз на задний двор, в результате чего им представилась редкая возможность из первых рядов полюбоваться восхитительным зрелищем, а заодно и оценить искусство, с которым папа обращался с огневиками.
На следующий день все было прощено и забыто. В детской провели генеральную уборку (как если бы на дворе была весна, а не глубокая осень) и побелили потолок.
После полудня мама куда-то ушла из дому; а назавтра, незадолго до вечернего чаепития, в дом пришел какой-то человек, согнувшийся под тяжестью свисавшего у него с плеч ковра. Папа заплатил ему, а мама сказала:
— Если ковер окажется не таким новым, как вы его нам расписали, вам придется его заменить.
Человек ответил:
— Там каждая ниточка на месте, мэм. А если и повывалилась которая, так за такую цену это все равно почти что даром. Я уж и то жалею, что отдал его ни за что, да разве мы, мужчины, можем устоять, когда нас просит леди, — правда, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Ты прекрасно знаешь, что мы никогда не перетягиваем, — торжественно объявил Сирил. — Что выпало, то выпало. Вспомни мидян и персов. Раз уж ты вытащила огневичка-пля-сунчика, то придется израсходовать его прямо сейчас. Но ничего, тебе же дадут какую-нибудь мелочь к празднику, вот и купи на нее новый. А сегодня для пущего эффекта мы запалим его самым последним.
После этой короткой прелюдии огненное действо началось. Хлопушка и бенгальские огни вполне оправдали уплаченные за них деньги, но когда дело дошло до огневичка-плясунчи-ка, он лишь пустил издевательскую струйку дыма и, как выразился Сирил уставил на детей свои бесстыжие глаза. Сначала они пробовали поджечь его спичками, потом — бумажными жгутами, а еще потом — водо — и ветростойкими запалами, обнаруженными в карманах некогда самого лучшего папиного пальто, висевшего на вешалке в холле. Когда и это не помогло, Антея тихонько проскользнула к шкафу под лестницей, в котором хранились старые газеты, восковые свечи, совки для мусора, керосин для свечей, смолистые щепки для растопки печей (они еще так сладко пахнут — совсем как сосновый лес весной!), метелки, скипидар и много чего другого. Она вернулась с маленькой баночкой, которая раньше, в те времена, когда в ней еще был смородиновый джем, стоила семь с половиной пенсов. Но джем давно съели, а потому Антея налила в нее керосину. Она приблизилась к испытательному полигону и в тот самый момент, когда Сирил пытался двадцать третьей, а то и двадцать четвертой спичкой запалить упрямого огневичка, выплеснула керосин на поднос. На огневичка-плясунчика эта новая пытка не произвела особого впечатления, но вот керосин отнесся к делу вполне серьезно, и в следующее мгновение жаркая вспышка пламени озарила комнату, заодно отхватив большую часть сириловых ресниц и перепачкав физиономии всех присутствующих изрядным количеством сажи. Едва дети закончили выполнять групповой отскок, красоте и плавности которого плачевным образом помешали стены, как с подноса к потолку ударил толстый столб огня.
— Вот это да! — сказал потрясенный Сирил. — А я и не думал, что Антея у нас такая бестолковая!
Пламя ударялось в потолок и растекалось по нему, словно огненная роза, описанная мистером Райдером Хаггардом в его волнующем повествовании про Аллана Квотермейна Совершенно справедливо рассудив, что нельзя терять ни секунды, Роберт и Сирил завернули концы ковра и побросали их на поднос. Ужасающий огненный столб исчез, и в комнате не осталось ничего, кроме плотного облака сажи да чада от тускло светящихся ламп. Теперь уже все четверо молча трудились над укрощением стихии. Когда же огонь был наконеи надежно упакован в плотный сверток ковровой ткани, под ногами усердно топтавших его юных пожарников вдруг раздался приглушенный, но все же очень зловещий хлопок. При втором хлопке ковер судорожно дернулся, как если бы вместе с пожаром в него по ошибке завернули кошку или какое другое животное. Это решил напомнить о себе позабытый всеми огневичок-плясунчик. Соединенные усилия пылающего керосина и ребячьих ног все же пробудили его от спячки, и теперь он устрашающе потягивался под ковром, стремясь выпростать из-под него свои огненные руки.
Придав своему лицу выражение человека, который знает, что делает, Роберт бросился к окну и распахнул его настежь. Антея предпочла удариться в визг, Джейн — в слезы, а Сирил не нашел ничего лучшего, как опрокинуть стол на оживший ковровый сверток. Но. раз начавшись, фейерверк уже не мог угомониться, а потому из-под массивной столешницы продолжали вырываться хлопки, взрывы и даже отдельные искры величиной со средних размеров комод.
В следующее мгновение в комнату ворвалась привлеченная воплями Антеи мама. Еще через несколько секунд фейерверк был ликвидирован, и в комнате воцарилась гнетущая тишина — Дети стояли, разглядывая свои черные от сажи лица и осторожно косясь в направлении мамы, чье лицо было, напротив, неестественно белым.
Всем было ясно, что испытания привели к безвозвратной порче ковра и неминуемому наказанию постелью. Говорят, что все дороги ведут в Рим. Может быть, это и так, но по крайней мере в детстве все дороги ведут в постель и покоятся там вместе с вами до самого утра.
Остатки фейерверка были конфискованы, и папа собственноручно запустил их в небо на заднем дворе. Нужно сказать, что эта идея не очень понравилась маме, но папа быстро убедил ее, заметив: «А как же иначе, дорогая моя, нам обезопасить себя от этих юных поджигателей?»
Однако папа совсем забыл о том, что юные поджигатели были изгнаны в спальню, окна которой выходили как раз на задний двор, в результате чего им представилась редкая возможность из первых рядов полюбоваться восхитительным зрелищем, а заодно и оценить искусство, с которым папа обращался с огневиками.
На следующий день все было прощено и забыто. В детской провели генеральную уборку (как если бы на дворе была весна, а не глубокая осень) и побелили потолок.
После полудня мама куда-то ушла из дому; а назавтра, незадолго до вечернего чаепития, в дом пришел какой-то человек, согнувшийся под тяжестью свисавшего у него с плеч ковра. Папа заплатил ему, а мама сказала:
— Если ковер окажется не таким новым, как вы его нам расписали, вам придется его заменить.
Человек ответил:
— Там каждая ниточка на месте, мэм. А если и повывалилась которая, так за такую цену это все равно почти что даром. Я уж и то жалею, что отдал его ни за что, да разве мы, мужчины, можем устоять, когда нас просит леди, — правда, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12