Поодаль — аккуратная капелька космодрома с пятью длинными ангарами. Угловатой запятой — Здание. Цветок миновал перекрестье визира, но, описав небольшую дугу, вернулся.
— Маяк! — сказал Андрей. — Трехлепестковое зеркало и антенный штырь.
— Вот это наводочка! — восхитилась Нино. — В яблочко!
Точка пересечения визирных линий намертво приклеилась к вершине штыря. Андрей поерзал на месте, сколько позволял кокон. Ориентация катера не менялась.
— Лучше бы чуть-чуть промахнулись! — буркнул он себе под нос.
— Кто?
Андрей нетерпеливо дернул плечом, засек время. В течение первой минуты он щурил левый глаз, в течение следующей — правый. На ум никак не приходила цифра — площадь поверхности Геокара. Но, пожалуй, она была поболее той, которую занимало острие антенны. И все-таки катер шел кормой точнехонько на штырь. Разумеется, на самом деле он спускается с орбиты по какой-то кривой. Но автоматика посадки подчинена захвату визира, в конце пути непременно произойдет то, что изображает сейчас экран!
— Как бабочку на булавку! — Андрей скрипнул зубами.
Ну что стоило сесть на километр в сторону? Не обязательно даже на ровную площадку — пусть на скалу, в реку, прямо в джунгли. В конце концов — на Здание. Так нет же — из миллиона шансов судьба выбрала самый неприемлемый.
— Боишься, пропорет катер? — спросила Нино.
— Дура, с нами ничего не будет! Маяк испортим…
А для этого не имело смысла улетать с Тембры. Потому что без Маяка не вызвать помощь с Земли. Те, кто на них надеется, так и будут погибать на Тембре от «костной чумы»…
Нино представила поломанный цветок с лепестками, искореженными посадочным пламенем, и всхлипнула.
— Не хлюпай, не поможет! — Андрей сбросил оцепенение, нащупал маховичок, крутнул на полоборота. По кокону от шеи до пояса пролегла щель. Андрей крутнул еще на оборот, протиснул руку и плечо между пористыми губами противоперегрузочной оболочки.
А дальше что делать?
Андрей нерешительно пошевелил пальцами. На пульте — все буквы алфавита и целая гирлянда шестизначных цифр, за год не разберешься. Посадочные ориентиры? Курс? Коррекция? Где-то ведь должна быть ручная наводка, только где? Выгнать с экрана цветок, ткнуть ось визира в джунгли, а там уже сработают автоматы. И траекторию пересчитают, и углы, и скорости… Постой, не этот ли штурвальчик? Вроде он самый. Тогда, как говорится, раз-два — взяли!
«Раз-два-взяли» не получилось — штурвальчик свободно вращался на оси в обе стороны, приборы жили. Взрослые и вправду позаботились о том, чтобы ничего не пришлось делать! До Маяка каких-нибудь две сотни километров, а пульт отражает все попытки вмешаться в его работу.
Великий разум, на что же пульт обязан реагировать без промедления?
Перед взором Андрея всплыла страница учебника.
Чудак! Конечно же, на аварийную ситуацию! Теперь бы только сообразить, на какую. Исковеркать Маяк? Для пульта это не авария, он борется лишь за жизнеобеспечение катера, за безопасность пассажиров. Создать маленькую аварию на борту? Не успеть. Да и что тут с ходу поломаешь? А если ничего не ломать? Если дать ложный сигнал? Пульт ведь тоже не успеет прозвонить все цепи корабля. Осталась сотня километров дальности, тридцать высоты, пульт обязан решать быстро. Или поверить человеку…
Андрей левой рукой, сколько мог, затянул шов кокона, оставив на свободе правую — пористые губы оболочки ощутимо сдавили плечо. Изловчился. И изо всей силы трахнул кулаком по выпуклой пластине с мелкой светящейся надписью: «Аварийный подскок». Какой-то момент Андрею казалось, ничего не вышло. Ни тревоги, ни вопроса не выразили равнодушные шкалы. Но вдруг взвыли сирены. Корабль затрясся. Локоть разодрала невыносимая боль. И прежде чем потерять сознание, пилот заметил, как цветок кувыркнулся и исчез из визирного круга…
Вспоминая, Андрей заново пережил отчаяние и боль. Боль была настолько всамделишной и нестерпимой, что он застонал.
— Что? — мгновенно откликнулась Нино.
— Рука, — соврал и не соврал Андрей, открывая глаза. Сказка была досказана. Костер догорал. Никому не хотелось вставать и подкидывать в пламя новый орех.
— Может, электроукол?
— Да нет, прошло. Укладывай малышей.
— Нет, еще пять минут, — заканючила Тина.
Что ж, сегодня еще можно позволить себе не спешить. А завтра наступит завтра…
Обманутая тишиной и светом, где-то запела птица. Но вовремя осмотрелась, изумилась, захлопала крыльями и улеглась на покой.
— Смотрите, — прошептал Рене. — Только тихо, не спугните.
Все повернули головы по направлению его взгляда.
В глубоких зарослях тлели две пары огоньков. Они то разгорались ярче, то притухали, словно зеленые светлячки.
— И вон там. И вон еще. — Кирико чуть вытянула подбородок.
Джунгли следили за людьми в двадцать пар глаз.
— Ну, ваши минуты кончились, — сказала Нино, глядя на Андрея: «Давай, мол, приказывай, капитан. А не то натерпятся страху перед сном
— кошмары будут сниться…»
— И в самом деле, пора. — Андрей встал, хрустко потянулся одной рукой: — Сви-стит сви-рель: «По-ра в по-стель! По ложам, по ложам ре-бяток по-ложим!»
— Ты чего ежишься? Замерз? — Нино потрепала Готлиба по шее и насторожилась: — Да ты весь горишь. У тебя температура!
— Пупик болит, — вяло отозвался Готлиб.
У Нино упало сердце:
— Давно?
— Не-а. Кусочек вечера. И еще чуть-чуть до костра.
— Чего же ты молчал?!
— Сказка была интересная…
Нино схватила малыша на руки и заметалась между костром и катером. Одинокой заржавленной ракетой на старом космодроме застыл растерянный Андрей. Мик и Рене прятались за его спину. Только Най сидел на прежнем месте, да ничего не понимающая Тина с кукольным роботом на руках переводила взгляд с одного на другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30