– Ну и что нам делать? – спросила Конни, когда они избавились, наконец, от последних мальчишек.
– Я думаю, мы можем идти пешком.
– Пешком! – Конни выставила свою хлюпающую подошву. – Ты что, рассчитываешь, что я пройду три мили в таком ботинке?
– Прекрасно, – сказала Пэтти. – Так что же мы будем делать?
– Мы могли бы вернуться к фотографу и занять немного денег на трамвай.
– Нет! Я не собираюсь опять выставляться напоказ на Мэйн-стрит с этой дырой в моем чулке.
– Отлично, – Конни пожала плечами. – Придумай что-нибудь.
– Мне кажется, мы можем пойти на платную конюшню и…
– Это на другом конце города, – я не могу шлепать в такую даль. Как только я делаю шаг, мне приходится поднимать ногу на десять дюймов вверх.
– Очень хорошо. – Теперь пожала плечами Пэтти. – Возможно, ты придумаешь что-нибудь получше?
– По-моему, проще всего будет сесть на трамвай и попросить кондуктора записать проезд на наш счет.
– Да… и объяснить к удовольствию всех пассажиров, что мы учимся в школе Святой Урсулы? К вечеру об этом узнает весь город, и Вдовушка будет в ярости.
– Прекрасно… Как нам быть?
Они как раз остановились перед комфортабельным деревянным каркасным домом, на веранде которого резвились трое детей. Дети оставили свою игру, подошли к крыльцу и уставились на них.
– Послушай! – настойчиво молвила Пэтти. – Мы споем «За цыганской звездой». (Это была последняя песня, которой была увлечена вся школа.) Я буду аккомпанировать на бубне, а ты можешь притопывать своей хлюпающей подошвой. Может, они дадут нам десять центов. Было бы здорово заработать на трамвайную поездку домой. Я уверена , чтобы услышать, как я пою, стоит заплатить десять центов.
Конни бросила взгляд на пустынную улицу. Полицейских не было видно. Она неохотно позволила втащить себя на тротуар, и музыка заиграла. Дети громко аплодировали, и дуэт уже поздравлял себя с весьма правдоподобным выступлением, как вдруг открылась дверь и появилась женщина – двоюродная сестра мисс Лорд.
– Немедленно прекратите этот балаган! В доме есть больной.
Тон, которым это было произнесено, также напоминал о латыни. Они повернулись и побежали так быстро, насколько позволяла болтающаяся подошва Конни. Когда между ними и «латинянкой» остались целых три квартала, они упали на чей-то дружеский порог, привалились друг к другу плечом и расхохотались.
Какой-то мужчина, толкавший сенокосилку, завернул за угол дома.
– Эй вы! – велел он. – Убирайтесь отсюда.
Они смиренно встали и прошли еще на несколько кварталов дальше. Они двигались в явно противоположном направлении от школы Святой Урсулы, но им никак не удавалось придумать, что бы еще предпринять, поэтому они продолжали машинально идти. И вот они попали на окраину деревни и прямо перед собой увидели высокую трубу и группу невысоких зданий, расположенных в обширном огороженном пространстве, – водопроводную станцию и электрический завод.
В глазах Пэтти мелькнул проблеск надежды.
– А знаешь что! Мы пойдем и попросим мистера Гилроя отвезти нас домой в его автомобиле.
– Ты с ним знакома? – спросила нерешительно Конни. Она перенесла так много публичных унижений, что начинала робеть.
– Да! Я знакома с ним близко . Во время рождественских каникул он каждую минуту находился поблизости. Однажды мы играли в снежки. Идем! Он с удовольствием нас прокатит. Это даст ему повод помириться с Джелли.
Они прошли по узкой, пропитанной смолой тропинке к кирпичному зданию с вывеской «Контора». При виде двух видений у входа четверо клерков и девушка-машинистка в наружном кабинете прервали свою работу. Сидевший ближе к ним молодой человек крутнулся на стуле, чтобы удобнее было смотреть.
– Привет, девочки! – сказал он с оживленной фамильярностью. – Откуда вы взялись?
Между тем машинистка отпустила громкие замечания насчет несоответствия чулок Пэтти.
Пэтти густо покраснела под слоем кофе.
– Мы зашли повидать мистера Гилроя, – вымолвила она с достоинством.
– Мистер Гилрой сегодня нарасхват, – ухмыльнулся молодой человек. – Не переговорить ли вам лучше со мной?
Пэтти надменно выпрямилась.
– Прошу Вас сообщить мистеру Гилрою – незамедлительно – что мы хотим с ним поговорить.
– Разумеется! Прошу прощения. – Молодой человек вскочил на ноги, напустив на себя вид утонченной обходительности. – Будьте так любезны вручить мне свою визитную карточку.
– Я не захватила с собой сегодня свою визитку. Просто скажите, что две дамы желают поговорить с ним.
– Ах да. Один момент, пожалуйста… Не желаете ли присесть?
Он предложил свой стул Пэтти и, выкатив другой, подал его Конни с поклоном, достойным лорда Честерфилда. Клерки весело хихикали над комической сценкой, но цыганки не удостоили их улыбки. Они заняли места, холодно промолвив: «Благодарю», и сидели чопорно, будто аршин проглотив, уставившись на мусорную корзину в самой что ни на есть сдержанной светской манере. Пока почтительный молодой человек передавал просьбу в личный кабинет своего начальника, замечания публики перешли с чулок Пэтти на ботинки Конни. Вскоре он вернулся и с невозмутимой вежливостью пригласил их любезно следовать за ним. Он с поклоном доложил о них.
Мистер Гилрой писал. В следующее мгновение он поднял голову, и глаза его округлились от изумления: клерк передал сообщение дословно. Он откинулся в кресле, изучая дам с ног до головы, затем коротко изрек:
– Ну?
По его взгляду было очевидно, что он их совсем не узнает.
Единственным намерением Пэтти было объявить о том, кто они такие, и предложить ему доставить их к дверям «Святой Урсулы», но Пэтти не могла подойти к вопросу прямым путем, если в ее распоряжении имелся лабиринт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54