– Что там, черт возьми, может быть? – поинтересовалась Козочка.
– Лорди сбежала с любовником и им придется разыскивать новую учительницу латыни, – представила Пэтти свое толкование.
Когда три девочки встали из-за стола, Вдовушка перехватила Хэрриет.
– Зайди на минутку в мой кабинет. Только что прибыла телеграмма…
Пэтти и Козочка поднимались по лестнице, раскрыв глаза от изумления.
– Это не плохие новости, так как мисс Салли улыбалась, – размышляла Пэтти. – И я не могу придумать ни одной хорошей новости, которая бы ожидала Хэрриет.
Десять минут спустя на лестнице раздались шаги, и в комнату Пэтти вне себя от волнения ворвалась Хэрриет.
– Он едет!
– Кто?
– Мой отец.
– Когда?
– Прямо сейчас – сегодня после обеда. Он был в Нью-Йорке по делам и теперь едет повидать меня на рождество.
– Я так рада! – сердечно сказала Пэтти. – Теперь ты видишь, что он не приезжал раньше потому, что был далеко в Мексике.
Хэрриет покачала головой, ее оживление внезапно угасло.
– Мне кажется, он считает, что должен это сделать.
– Чепуха!
– Нет, правда. Ему нет до меня дела – вообще никакого. Он любит веселых, симпатичных и умных девочек, таких, как ты.
– Ну, в таком случае… будь веселой, симпатичной и умной, как я.
Хэрриет поискала взглядом зеркало, и глаза ее наполнились слезами.
– Ты просто круглая дура! – в отчаянии вымолвила Пэтти.
– В своем зеленом платье я похожа на жуткое пугало, – сказала Хэрриет.
– Да, – ворчливо согласилась Пэтти. – Похожа.
– Юбка слишком короткая, а корсаж слишком длинный.
– И рукава какие-то странные, – заметила Пэтти.
Поставленная перед этими приводящими в уныние фактами, она почувствовала, что ее энтузиазм сходит на «нет».
– В котором часу он приедет? – спросила она.
– В четыре.
– У нас в запасе есть два часа, – овладела собой Пэтти. – Можно успеть кучу всего за два часа. Будь ты хоть приблизительно моего размера, ты могла бы надеть мое новое розовое платье… но, боюсь… – Она с сомнением оглядела длинные ноги Хэрриет. – Знаешь что! – прибавила она в порыве щедрости. – Мы уберем складки и удлиним кромку.
– О, Пэтти! – Хэрриет, готовая расплакаться, сказала, что боится испортить наряд. Но когда в Пэтти просыпалось рвение ради дела, все остальные соображения в расчет не принимались. Новое платье извлекли из гардеробной и принялись распарывать.
– И ты можешь надеть новое жемчужное ожерелье и розовый шарфик Козочки, а также мои шелковые чулки и туфельки – если влезешь в них – и, по-моему, Конни оставила кружевную нижнюю юбку, доставленную из прачечной слишком поздно и не попавшую в багаж… и… а вот и Козочка!
Заручившись сочувствием мисс Маккой, спустя четверть часа они весело продолжили выполнять задачу по перевоплощению протестующей, возбужденной и время от времени разражавшейся слезами Хэрриет в первую красавицу школы. Считалось, что Козочка Маккой – неисправимый сорванец, однако в этот решающий момент «вечная женственность» триумфально вышла на первый план. Она уселась с маникюрными ножничками Пэтти и три четверти часа усердно отпарывала складки.
Тем временем Пэтти обратила свое внимание на волосы Хэрриет.
– Не затягивай их так туго, – велела она. – Ты как будто делаешь это разводным ключом. Ну-ка! Дай мне расческу.
Она толкнула Хэрриет в кресло, повязала ей вокруг шеи полотенце и, несмотря на сопротивление, сделала ей прическу.
– Ну как? – спросила она у Козочки.
– Потрясно! – пробормотала Козочка с набитым булавками ртом.
Волосы Хэрриет, повязанные розовой лентой с бантом, распущенными локонами обрамляли ее лицо. Лента принадлежала Конни Уайлдер и до сих пор фигурировала в качестве пояса, но ради благого дела пришлось поступиться правами на личную собственность.
Туфельки и чулки действительно оказались малы, и Пэтти принялась неистово обшаривать дюжину комодов своих отсутствующих подруг, тщетно силясь откопать обувь розового цвета. В конце концов, ей неохотно пришлось разрешить Хэрриет выйти в ее собственных простых хлопчатобумажных чулках и лакированных бальных туфлях.
– В конце концов, – заверила ее Пэтти, – тебе лучше носить черное. В розовом твои ноги будут вроде как бросаться в глаза. – Она по-прежнему пребывала в правдивом настроении. – А знаешь что! – воскликнула она, – ты можешь надеть мои серебряные пряжки. – И начала безжалостно отрывать их от розово-шифоновой декорации.
– Пэтти! Не надо! – Хэрриет задохнулась при виде такого кощунства.
– Это последний штрих, в котором нуждается твой наряд. – Пэтти беспощадно продолжала разрушительную работу. – Когда твой отец увидит эти пряжки, он решит, что ты прелестна!
Они лихорадочно трудились целый час. Они торжественно нарядили ее со всей пышностью, которая была в их распоряжении. Все обитательницы коридора внесли свою лепту, вплоть до носового платочка, отделанного по краям кружевом, с вышитой вручную буквой «Х», который Хестер Прингл забыла в верхнем ящике своего комода. Обе девочки критически поворачивали ее перед зеркалом, и глаза их сияли от гордости за свое создание. Как правильно предсказала Козочка, она была самой грандиозной красавицей во всей школе.
В дверях появилась ирландка Мэгги.
– Мистер Глэдден в гостиной, мисс Хэрриет. – Она умолкла и уставилась на нее. – Поистине, я и не знала, что Вы такая красотка!
Хэрриет ушла смеясь, в глазах ее горел боевой огонь.
Пэтти и Козочка неугомонно принялись устранять беспорядок, учиненный в Райской Аллее этим внезапным полетом бабочки. Всегда скучно раскладывать вещи по местам после того, как событие достигло кульминации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54