Английский язык был единственным предметом, по которому она не получала предупреждений; но ей было невдомек, что ее сочинения ходили по рукам различных преподавателей и что на кафедре о ней отзывались, как об «этой поразительной мисс Коупленд». Кафедра исповедовала теорию, что стоит девушке узнать, что она делает успехи, как она немедленно успокоится и будет полагаться на свою репутацию; и Оливия, как следствие, так и не узнала о том, какая она поразительная. Она выяснила только то, какая она жалкая и неуместная, и продолжала лить слезы в тоске по дому, сидя перед эскизом итальянской виллы, висевшим над ее письменным столом.
И именно Пэтти Уайатт впервые открыла ее миру. Однажды Пэтти заглянула в комнату к первокурсницам за какой-то надобностью (видимо, взять в долг спирта) и лениво взяла в руки кипу сочинений по английскому, которые лежали на столе в кабинете.
– Это чье? Ты не против, если я взгляну на них? – спросила она.
– Нет, можешь прочесть их, если хочешь, – сказала леди Клара. – Это сочинения Оливии, но она не будет возражать.
Пэтти небрежно переворачивала страницы, как вдруг ей в глаза бросился заголовок, и она принялась с интересом читать. – «Ловцы кораллов с острова Капри»! Ради всего святого, что известно Оливии Коупленд о ловцах кораллов с острова Капри?
– О, она живет где-то поблизости – в Сорренто, – сказала леди Клара равнодушно.
– Оливия Коупленд живет в Сорренто! – уставилась на нее Пэтти. – Почему ты мне не сказала?
– Я думала, ты знаешь об этом. Ее отец – художник или что-то вроде этого. Всю свою жизнь она прожила в Италии; оттого-то она такая чудаковатая.
Пэтти и сама однажды провела одну солнечную неделю в Сорренто и хмелела от одного воспоминания об этом. – Где она? – спросила она возбужденно. – Я хочу поговорить с ней.
– Я не знаю, где она. Возможно, гуляет. Она ходит на прогулку в полном одиночестве и никогда ни с кем не разговаривает, а когда мы зовем ее заняться чем-нибудь разумным, например, поиграть в гольф или баскетбол, она бездельничает дома и читает Данте в оригинале. Представляешь?
– Ну и ну, должно быть, она интересная! – удивленно сказала Пэтти и вернулась к сочинениям.
– По-моему, они восхитительны! – воскликнула она.
– А, по-моему, несколько странны, – сказала леди Клара. – Но есть одно довольно забавное. Оно было прочитано в классе – о крестьянине, потерявшем своего осла. Я найду его, – и она тщательно поискала в стопке сочинений.
Пэтти сдержанно читала, а леди Клара наблюдала за нею с оттенком разочарования.
– Тебе не кажется, что это хорошо? – спросила она.
– Да, я считаю, что это одно из лучших когда-либо прочитанных мной произведений.
– Ты даже не улыбнулась!
– Дитя мое, но это не смешно.
– Не смешно! Как, ведь группа хохотала до упада.
Пэтти пожала плечами. – Должно быть, твоя оценка удовлетворила Оливию. Уже февраль на дворе, а я едва перемолвилась с ней словом.
На следующий день Пэтти медленно шла с обзорных лекций домой и вдруг заметила, как Оливия Коупленд пересекла кампус, достигла Соснового Утеса и явно намеревалась прогуляться в одиночестве.
– Оливия Коупленд, погоди минуту, – позвала Пэтти. – Ты идешь на прогулку? Можно мне с тобой? – спросила, задыхаясь от скорого шага.
С нескрываемым изумлением Оливия согласилась и Пэтти пошла с нею рядом. – Я просто узнала вчера, что ты живешь в Сорренто, и хотела с тобой поговорить. Я была там однажды и считаю, что это самое восхитительное место на земле.
Глаза Оливии сверкнули. – Правда? – промолвила она, открыв рот от удивления. – О, я так рада! – И не успев опомниться, она уже рассказывала Пэтти про то, как она поступила в колледж, чтобы доставить удовольствие отцу, и как она любит Италию и ненавидит Америку; а о том, что она не рассказала, то есть, о своем одиночестве и тоске по дому, Пэтти угадала сама.
Она поняла, что девочка и правда поразительна и твердо решила на будущее принять участие в ее судьбе и заставить ее полюбить колледж. Но жизнь у старшекурсницы напряженная, занятая собственными делами, поэтому в последующие пару недель Пэтти редко виделась с первокурсницей, если не считать случайной болтовни в коридорах.
В один вечер они с Присциллой вернулись поздно из города, где они ужинали, и обнаружили темную комнату и пустой спичечный коробок.
– Подожди, я принесу немного спичек, – сказала Пэтти и постучала в дверь напротив, где жила первокурсница, с которой у нее завязалось знакомство по принципу «ты мне – я тебе». Там она нашла своих подруг-первокурсниц леди Клару Вере де Вере и Эмили Уошбэрн. По трем склоненным друг к другу головам и по тому, как они затихли при ее появлении, было очевидно, что только что был прерван какой-то важный треп. Забыв о своей соседке, оставленной в темноте, Пэтти опустилась в кресло с явной целью провести здесь весь вечер.
– Расскажите мне все, дети мои, – сказала она дружески.
Первокурсницы с сомнением переглянулись.
– Новый президент, – предположила Пэтти, – или просто бунт всей группы?
– Это касается Оливии Коупленд, – отвечала нерешительно леди Клара, – но я не знаю, должна ли я что-нибудь говорить.
– Оливии Коупленд? – Пэтти выпрямилась, и в глазах ее вспыхнул новый интерес. – А что такого делает Оливия Коупленд?
– Она заваливает экзамены и…
– Заваливает?! – На лице Пэтти отразилось смущение. – Но я считала ее такой умной!
– О, это правда, но, видишь ли, она не может сделать так, чтобы и другие люди это поняли. Кроме того, – прибавила леди Клара многозначительно, – она боится экзаменов.
Пэтти бросила на нее быстрый взгляд. – Что ты хочешь этим сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40