Четверг.
Милый недруг!
Soyez tranquille. Я отдала приказ, и теперь дети будут получать весь рыбий жир, который им положен. Упрямый своего добьется, как говорят шотландцы.
С. Мак-Б.
22-е марта
Дорогая Джуди!
За последние два-три дня приютская жизнь несколько оживилась — разгорелась Великая Рыбьежирная война. Первая стычка произошла во вторник, и я, к несчастью, не видела ее, так как отправилась с четырьмя ребятами в деревню, за покупками. Вернувшись, я нашла приют в истерике. Оказалось, что наш взрывчатый доктор нанес нам визит.
У доктора две страсти в жизни: одна — рыбий жир, другая — шпинат. Обе непопулярны в нашей детской. Некоторое время тому назад — еще до моего приезда — он прописал рыбий жир всем анемичным (или анемическим?) детям и дал мисс Снейс соответствующие инструкции. Вчера он, с шотландской подозрительностью, стал вынюхивать, почему бедные крысенята не жиреют так быстро, как должны бы, и откопал скандальнейшее дело: за целых три недели они не получили ни единой капли жира! Тут он взорвался, и все пошло ходуном.
Бетси говорит, что ей пришлось отправить Сэди Кэт с каким-то поручением в прачечную, ибо его лексикон не подходил для сиротских ушек. К моему приходу его уже не было, мисс Снейс рыдала в своей комнате, а местонахождение четырнадцати склянок жира так и осталось неизвестным. Он обвинил ее во всеуслышание в том, что она выпила их сама. Представь себе невинную, безобидную, бесподбородочную мисс Снейс, которая ворует у сироток рыбий жир и втихомолку упивается им!
Ее защита заключалась в истеричных воплях, что она любит детей и исполняет свой долг, а в лекарства не верит — они детям вредны. Можешь себе представить, что сделалось с доктором. Господи, Господи, подумать только, что меня при этом не было!
Буря свирепствовала три дня, и Сэди Кэт чуть не сбилась со своих маленьких ног, бегая с ядовитыми письмами к доктору и обратно. К телефону я прибегаю только в экстренных случаях — у него сварливая старая экономка, которая во все вмешивается и подслушивает, а я не желаю, чтобы скандальные тайны Джона Грайера были известны всему околотку. Доктор потребовал немедленной отставки мисс Снейс, и я ему отказала. Конечно, она нерешительная, рассеянная, дурацкая старушенция, но детей любит и при надлежащем надзоре приносит пользу.
Во всяком случае, из-за ее семейных связей я не могу прогнать ее, как пьяную кухарку. Надеюсь со временем избавиться от нее посредством деликатных внушений; может быть, мне удастся ее уговорить, что для здоровья ей необходимо провести зиму в Калифорнии. Да и вообще, доктор ставит все свои требования в такой решительной, диктаторской форме, что уважать себя не будешь, если с ним согласишься. Когда он говорит, что земля круглая, я тут же отвечаю, что она треугольная.
В конце концов, после трех приятных бурных дней все уладилось. От него добились извинения (весьма разбавленного) за нелюбезность к бедной деве, а у нее вырвали полную исповедь со всяческими обещаниями. Оказывается, она просто не могла поить «дорогих крошек» этой гадостью, но, по вполне понятным причинам, не могла и противоречить доктору Мак-Рэю, а потому спрятала последние четырнадцать склянок в темном углу кладовой. Как она предполагала распорядиться добычей, я не знаю. Можно ли закладывать рыбий жир?
Позднее.
Едва закончились мирные переговоры и доктор с достоинством удалился со сцены, как доложили о высокородном Сайрусе Уайкофе. Два врага за один час — право, это уж слишком!
Новая столовая произвела на благородного С. У. огромное впечатление, особенно, когда он узнал, что Бетси нарисовала зайчиков своими белоснежными ручками. Малевать зайчиков на стенах — вполне подходящее занятие для женщины, но отнюдь не для такой важной, как я. Он находит, что было бы гораздо разумнее, если бы мистер Пендльтон не предоставлял мне такой свободы.
Мы все еще любовались творческими полетами Бетси, как вдруг из кладовой раздался страшный грохот. Там мы нашли Гладиолу Мерфи, обливающуюся слезами над пятью желтыми тарелками. Грохот и без того действует мне на нервы, когда я одна, а уж при несимпатичном попечителе нервы совсем не выдерживают.
Я буду беречь этот сервиз, как могу, но если ты хочешь видеть свой дар во всей его ненадтреснутой красе, советую тебе поспешить на север и навестить без промедления приют Джона Грайера.
Твоя Салли.
26-е марта.
Дорогая Джуди!
Только что я беседовала с женщиной, которая хочет взять ребенка, чтобы сделать мужу сюрприз. Мне стоило большого труда убедить ее, что ему придется ребенка содержать, и она, хотя бы из деликатности, могла бы посоветоваться с ним насчет усыновления. Она же упорно настаивала на том, что это не его дело, ибо тяжелый труд мытья, одевания и воспитания падает на нее. Право, я начинаю жалеть мужчин. У некоторых из них, по-видимому, очень мало прав.
Даже наш воинственный доктор, видимо, жертва домашнего деспотизма, и тиранит его экономка. Просто позор, как скверно заботится Мэгги Мак-Гурк о нем, бедняге. Мне пришлось отдать его на попечение сиротки. Сэди Кэт, как истинная хозяюшка, сидит по-турецки на ковре и пришивает пуговицы к его пальто, пока он наверху возится с младенцами.
Ты не поверишь, но мы с доктором становимся друзьями на угрюмый шотландский манер. У него вошло в привычку после профессиональных визитов не идти домой, а заглядывать к нам. Это бывает обыкновенно после четырех. Он делает обход приюта, чтобы убедиться, что у нас нет холеры или чего-нибудь в этом роде, а к половине пятого является в мой кабинет, чтобы побеседовать со мной о наших общих делах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62