Тут и там выпадали новые прядки и плавно опускались ей на ночную сорочку. Мама расплакалась, обхватив голову руками, словно надеялась удержать остатки волос.
Кендэл тоже заплакал, сощурившись, чтобы не так ясно видеть маму.
— Что случилось? — В комнату вплыла тетя Барбара в длинном черном шелковом халате, служившем ей ночной сорочкой.
— Смотри! — всхлипнула мама.
— Ах ты боже мой! Твои чудные волосы, бедная ты моя! Слушай, я знаю, что надо сделать. Лола Роза, у тебя ведь были острые ножницы?
— А что, уже пора перерезать мне глотку? — фыркнула мама.
— Пора постричь тебе волосы, Ник.
— Ни за что! У меня всегда были длинные волосы. Я не представляю себя иначе.
— И все же придется их остричь, родная, — грустно сказала тетя Барбара. — Садись-ка в кресло, и приступим. Нагрузка на корни будет меньше, если они будут совсем короткие. Может быть, так нам удастся их сохранить.
Тетя Барбара подстригла маму совсем коротко. Я собрала все прядки, сплела их в толстую, пушистую косу и перевязала малиновой лентой.
— Мама, ты сможешь прикалывать ее сзади.
— Не получится, — со слезами сказала мама. — На кого я похожа? Как эти бритоголовые!
— Нет, мама, знаешь, на кого ты похожа? — Я смотрела на коротко остриженные волосы и бледное личико на шейке-стебельке. — На Кендэла!
— Вот обрадовала! — сказала мама. Потом она утерла глаза, выпятила нижнюю губу и промямлила: — Хочу Джорджа!
Получилось очень похоже, и мы все рассмеялись.
Короткая стрижка не помогла. Волосы выпадали и выпадали, пока бедная мама не стала совсем лысой. Голова ее выглядела ужасно голой. В больнице ей дали парик, но он плохо сидел, а кроме того, мама говорила, что у нее от этой штуки жутко чешется голова. Она сделала несколько шарфов из тайского шелка тети Барбары и оборачивала ими голову, а сзади пришпиливала косу, которую я ей сделала.
— Так очень красиво, мама, — сказала я.
— Скажи лучше, очень жутко. — Мама вздохнула, глядя на себя в зеркало, и надула щеки. — И мало того, что у меня теперь башка лысая. Я еще и растолстела.
Я всегда думала, что от рака худеют. Но мама и правда начала толстеть. От этой химиотерапии лицо у нее округлилось, и тело тоже.
— Черт, ты только посмотри на меня! — Она попыталась застегнуть молнию на животе. — Придется мне купить новые джинсы. И вообще все новое.
Даже ее любимый белый кожаный пиджак стал ей узок.
— Пусть он теперь будет твой, Лола Роза, — сказала она.
— Нет, он твой, мама. Ты снова похудеешь, когда поправишься.
— Боюсь, что я никогда не поправлюсь. И чего ради было стараться, если в результате я буду выглядеть как свиной окорок? Я не могу быть такой толстухой!
Тетя Барбара фыркнула:
— Помолчи, худышка! Что бы ты стала говорить на моем месте?
На самом деле тетя Барбара была уже не такая толстая, как раньше. Никакой диеты она не соблюдала, но у нее просто не было времени много есть, потому что на неделе она крутилась как белка в колесе вокруг нас, а на выходные мчалась заниматься своей пивной.
— Похоже, я скоро начну влезать в обычную одежду, — сказала она. — Тогда я сделаю из этой своей лиловой тайской юбки покрывало на твою кровать, Лола Роза.
— Нет, ты отдашь ее мне. Меня разносит, как надувной мяч.
— Неправда, — сказала тетя Барбара. — По сравнению со мной ты все еще худышка.
— Ну, это нетрудно, — заметила мама.
— Мама! Как тебе не стыдно! — сказала я.
Мама скорчила рожу:
— Мне не стыдно. Я же больна, мне можно. У Барб, по крайней мере, на голове полно волос.
— Твои тоже еще отрастут, не сомневайся. Будешь опять вся в золотых локонах. — Тетя Барбара обняла маму. — Только подожди, пока кончится эта химиотерапия.
— После химиотерапии будет лучевая терапия. Терапия — это у них, наверное, такое красивое слово для пытки. Сперва они тебя травят, потом жгут.
— Они тебя лечат, — сказала тетя Барбара. — Кончай ныть!
— А ты кончай зудеть!
На самом деле они не ссорились, а просто играли в такую игру. Потом они красивым дуэтом запели песню "Сестры".
— В «Форели» мы бы имели большой успех, — сказала тетя Барбара.
— Конечно, особенно если еще спляшем…
— Я серьезно. — Тетя Барбара взглянула на маму, глаза у нее стали очень синими. — Почему бы тебе с детьми не переехать ко мне? Мои завсегдатаи будут от тебя в восторге. Ты будешь совладелицей пивной — так оно и должно было быть по справедливости. И ты бы мне помогла сделать наше заведение более современным. Как ты считаешь?
Я затаила дыхание. Лицо у мамы сморщилось. Она заморгала, и по щекам у нее покатились слезы.
— Да, пожалуй, — сказала она, как будто ей просто предложили чашку чаю, но при этом крепко сжала руки тети Барбары.
— А вы, Лола Роза и Кендэл, что думаете? Вы согласны жить со мной вместе при нашей пивной?
— А мне разрешат пить пиво? — спросил Кендэл.
— Нет, но ты можешь пить колу и есть сколько угодно чипсов, — сказала тетя Барбара. — Кроме того, у меня при пивной большой, красивый сад. Мы там можем устроить прудик с золотыми рыбками. Боюсь, форель там разводить не получится, хотя это было бы стильно. И уж точно никаких акул!
— Кроме моего Джорджа! Ему разрешат там плавать?
— Пожалуйста, если он захочет, — ответила тетя Барбара. — А ты, Лола Роза? Согласна перебраться в «Форель»? Там в мансарде много маленьких комнат, так что у тебя была бы собственная спальня. Лиловая, разумеется. А где-то у меня стоит большая ширма, ты могла бы взять ее себе и украсить наклейками.
Я глубоко вздохнула. Меня не нужно было уговаривать: это звучало как волшебная сказка.
— Это было бы замечательно, — сказала я.
Конечно, я буду скучать по моей лучшей подруге Харприт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63