Затем мы обменялись тетрадями и начали проверку. Я отдала свою Мелани. Нам пришлось продолжать работать в паре, хоть мы и стали из подруг злейшими врагами. Миссис Стэнли не разрешала пересаживаться в середине учебного года.
Мелани взяла тетрадку за самый кончик, точно боялась испачкаться, и швырнула перед собой на парту. Ким и Сара удовлетворенно хихикнули.
Я набрала всего-навсего двенадцать баллов из двадцати. Мелани обвела все ошибки красной ручкой и наставила жирные кресты. Хуже работы у меня еще не было. Мелани набрала четырнадцать баллов. Ким — целых восемнадцать. Она справилась лучше всех, обойдя даже Артура.
Затем мы называли свои баллы вслух для миссис Стэнли. Она очень удивилась, услышав мою оценку. Я думала, она рассердится, но она ничего не сказала. Только подозвала меня к себе после звонка.
— Что случилось, Мэнди? — спросила она.
Я покачала головой, глядя в пол.
— Как вышло, что ты так плохо справилась? Может быть, Мелани неверно отметила ошибки?
Я вновь покачала головой.
— Мелани, Ким и Сара по-прежнему дразнят тебя, Мэнди?
— Нет, миссис Стэнли, — ответила я.
Ведь они дразнили не Мэнди. Они дразнили гадкую девчонку, чьего имени не называли, и я при всем желании не смогла бы доказать, что они говорили про меня. Ким очень хитрая.
Казалось, миссис Стэнли не до конца мне поверила. Но она вздохнула и позволила мне идти.
Мама ждала меня у школы. Она уже начала волноваться. Но Тани нигде не было видно.
— Наконец-то, Мэнди! Что так долго, милая? Все ушли домой добрых пять минут назад. Тебя не оставили после уроков, нет?
— Нет, просто… миссис Стэнли хотела… так, ерунда. Мам, а где Таня?
— Подожди со своей Таней. Что хотела миссис Стэнли?
— Да ничего. Поговорить о словарном диктанте. Скукота, скукотища, скука смертная. Я думала, Таня встретит меня у школы. Мы с ней вчера условились.
— Но у тебя всегда были пятерки по словарным диктантам! Ты знаешь все сложные слова назубок. Ну да ладно, я подумала — давно мы с тобой не ходили по магазинам. Я проходила мимо витрины и увидела очаровательное льняное розовое платьице с оборкой…
— Фу, какая гадость!
— Что за выражение, Мэнди? Последи за собой!
— Но, мам, я не могу пойти с тобой, я пообещала, что дождусь Таню.
— Я знаю. Я предупредила ее, что мы с тобой идем за покупками.
— Ох! Но мне гораздо больше хотелось бы пойти с Таней в парк, — сказала я.
Мамина голова дернулась, будто я ударила ее по лицу. Мой желудок сжался. Какая несправедливость! Кто угодно на моем месте предпочел бы веселиться с подругой, чем ходить с мамой по магазинам.
— Хорошо, не хочешь — как хочешь, не могу же я тебя силой тащить, — нетвердым голосом произнесла мама. — Но тебе надо купить летней одежды, а мы с тобой давным-давно никуда не выбирались вместе. Я думала, мы поедим мороженого в «Лимонадной реке»…
— Что же ты не предложила Тане пойти с нами? — спросила я.
Мама глубоко вздохнула. Ее ноздри затрепетали.
— Не думаю, что это была бы удачная мысль, Мэнди, — сказала она. — Ты и так видишься с Таней больше, чем нужно. Боже правый, вы все вечера проводите, безвылазно запершись в твоей комнате. Мы с папой тебя почти видим.
— Это не так! И вообще…
— Мэнди, я не хочу спорить попусту. Мы пойдем по магазинам, как любящие мама и дочка, или нет?
Мы пошли по магазинам. Но радости мне это не доставило. Розовые платьица были кошмарны. Они выглядели так по-детски, что я никогда не решилась бы их носить. Подходящий мне размер был сшит на восьмилетку. Я и выглядела в нем на восемь. Нет, даже младше.
— Но тебе так идет, милая, — сказала мама. Она опустилась на колени, расправила мне подол и завязала сзади премерзкий бант. — Можно подобрать к нему в тон розовые и белые ленты для косичек.
— Фу, какая гадость!
— Мэнди! Сколько раз повторять?
— Мам, но это и правда гадость. Не хочу я носить косички, это уже, в конце концов, глупо. Даже папа согласен. А в этом детском наряде у меня совсем дурацкий вид.
— Нет, это поведение у тебя как у неразумного дитя, — вздохнула мама. — Ну хорошо. Не хочешь розовое — не надо. Какое тогда? Может, белое с вишенками и вышитым воротником? Примеришь?
— Не хочу я вовсе никакого платья. Никто их давным-давно не носит.
— Понятно, — сказала мама, подразумевая, что ей ничего не понятно. — Значит, теперешняя молодежь ходит в туфлях и куртках на голое тело?
— Нет. Девочки носят… шорты.
Мама недовольно фыркнула.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе бегать в трусах, как у Тани, ты ошибаешься.
— При чем тут Таня? — сказала я, хотя думала, конечно, именно о ней. — Все девочки в нашем классе носят шорты, джинсы и леггинсы.
— Допустим. Но тебе это не пойдет, ты другая, — сказала мама.
— А я хочу быть такой, как все. Почему, как ты думаешь, меня дразнят? Да потому, что я белая ворона, — жалобно сказала я.
Мама слегка заколебалась. Я поднажала. И в конце концов мы купили мне шорты и футболку. Длинные шорты. Розовые. И все-таки шорты. А еще новый купальник. Мы с папой каждое воскресенье ходим в бассейн. Я просила бикини. Я думала носить верх с шортами. Мне бы очень пошло.
Но мама лишь рассмеялась:
— Бикини! Мэнди, да ты у меня плоская, как гладильная доска!
Она выбрала мне дурацкий детский купальник. Хорошо, не розовый — розовых не было. Я хотела ярко-оранжевый, но мама сказала, что мне не идут кричащие цвета. И купила голубой с белым бантиком и двумя декоративными пуговицами в виде кроличьих мордочек.
— Как тебе идет! — сказала мама, делая вид, что нам весело вместе.
Она даже не рассердилась, когда я показала ей сломанную ручку. Мы пошли в магазин школьных принадлежностей и купили новую ручку, а к ней механический карандаш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31