ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Да и Покровский. Понимаете?.. Надеюсь, вы не протянете им руки.
Револьвер мне вернули. И даже посоветовали быть настороже, если окажусь ночью на улицах города. Я поспешил к знакомым Шапошникова и только с рассветом пошел в центр, где на Екатерининской улице, рядом с кинотеатром со старым названием «Мон-Плезир», квартировала Катя. Весь этот дом занимали работники Совета, у входивших проверяли документы.
Катя жила в небольшой комнате. Она уже встала, приготовила чай, усадила меня за стол. И начала рассказывать. Тогда от речки Кочеты, где мы расстались, она проехала спокойно до самого Екатеринодара, но первый же патруль белых на улице остановил ее и арестовал. Три дня провела она в тюрьме. Выпустили. Ее спасли документы военфельдшера.
— И очень вовремя, — без улыбки сказала она. — Наши как раз подступили к городу, белые при отходе расстреляли всех узников без разбора, тридцать заложников увели с собой. Ну, а вскоре я отыскала Сашу. Он был в первой колонне наших войск, которые наступали со стороны Крымской. Худой — ужас! Одни глаза да нос. Мы всего два дня пробыли вместе. Умчался в Новороссийск.
— В Новороссийск?..
— Да. — И, понизив голос, добавила: — Там сложнейшая обстановка! И чтобы не забыть: твой недруг Керим Улагай объявился.
— Где он?
— Отсиживался в ауле Суворово-Черкесском, а когда наши пошли на город от Новороссийска, поднял восстание. Его молодчики вырезали в окружающих селениях всех, кто сочувствовал Советской власти, и ушли в горы у Горячего Ключа. Имей это в виду. Горные тропы Улагай знает!
— А его брат?
— Старший? Командует дивизией у Деникина. Вернее, командовал. В последних боях ранен в живот, отлеживается в госпитале. О, этот еще более опасен. Вообще, Андрей, большие испытания впереди! Мы, в сущности, окружены. Деникинцы заметно набирают силу. А в наших рядах не очень многолюдно. Потери огромны. И тебе, Андрей, пора выбрать, с кем ты и против кого.
— Я выбрал, Катя.
— Зубров?
— И новую власть.
— Вот это ответ! — Она обрадованно встала. — Очень хорошо! Да, чтобы не забыть… На днях будет объявлена всеобщая мобилизация. И твои планы могут рухнуть без тебя и твоих друзей. Хотя бы пятерым егерям надо остаться для охраны Кавказа. Иначе никакой надежды на заповедник. Я постараюсь договориться в военном отделе. А теперь поведай, как у тебя. Что Данута? Отец, мать?
Она радостно удивилась, когда узнала, чем занимается Данута.
— И ты молчал? Такая удача! Мы будем забирать все ее травы. Так и скажи. Даже платить сможем, хотя… Ты знаешь, мы работаем без всякого жалованья, поэтому вряд ли сможем. Ты видел, что творится в больнице? Ничего нет. Врачи сбежали. Всё, Андрей. Идем. Сделаем доброе дело для твоих зубров.
Вместе с ней я вновь оказался у комиссара Волика.
— Фамилии ваших егерей? — Комиссар даже не глянул на меня.
— Телеусов, Кожевников, Шапошников…
— И Зарецкий, — подсказала Катя. Через стол взяла из-под рук комиссара подписанные бумаги. — Ты сделал добро для Кавказа, товарищ Волик, спасибо. Кавказские егеря — с нами.
Подталкивая меня к двери, она вышла.
— Бери. Это освобождение от мобилизации. Работайте спокойно. Ты слышал, что я сказала комиссару?
— Слышал. Так и будет.
— Успеха тебе и Дануте. Будем надеяться, что не в последний раз видимся.
Через пять дней я приехал в Псебай.
Весна здесь позеленила и украсила улицы. Горы звенели птичьими голосами. Запах свежести плыл от леса.
3
Данута с женщинами из аптечного отряда ушла в горы. От Шапошникова меня ждала весточка. В записке сказывал: «Вдвоем с Коротченкой выехали по Лабёнку. Осмотрим дорогу и мосты. Задержимся на Умпыре, если сумеем проехать. Телеусов с племянником отправились на Гузерипль и Молчепу, Кожевников и Седов обещали провести работу в Сохрае и Даховской, видимо, заглянут на Кишу. Ждем на Умпыре с новостями».
За два вечера я встретился с десятком знакомых псебайцев. Разговор шел о Народной охоте, о кооперативе. Я уже знал, что в Псебае все спокойно, передела земли никто не требовал, все осталось, как было. Спокойствие в Псебае помогало моему предприятию. Почему бы не заняться кооперативом? Но что-то мешало, это я почувствовал сразу. Земляки мои слушали и помалкивали, вздыхали.
— Власть-то разрешила? — спросил один.
Я показал мандат.
— А если она упадет, эта власть? — задали вопрос.
Вот в чем дело! Если Советы не удержатся, то за кооператив — порождение Советов — придется нести ответ. Боялись. Не верили, что пришла настоящая власть. Вдруг Кубанская рада, тот же Деникин… И — к стенке.
Словом, на первых собраниях охотники согласия не дали. Без результатов.
Тогда я строго объявил:
— Предупреждаю: в лес с винтовкой не ходить! Нас хоть и мало, но зверя в обиду не дадим.
Лишь на третьем собрании в кооператив согласились вступить четверо. Среди них — молодые братья Никотины, два лесных следопыта. Они тут же получили карту с участком для охраны по левому берегу Уруштена и лицензию на право охоты и отстрела за сезон трех косуль и медведя, конечно, за границей бывшей Кубанской охоты.
Слух об этом прошел по Псебаю, и вскоре ко мне домой пришли сразу семь человек. «Правление» вроде бы обрастало людьми. Хоть и небольшая, а все же помощь.
Прошла первая неделя мая. Данута вернулась. Она ласкала Мишаньку, вздыхала и гасила улыбку.
Дома спросила:
— Ты собираешься в горы?
— Через день-два.
— Я поеду с тобой. Проводишь до моих аптекарей, они работают за эстонским поселком. Эстонки давно знают толк в травах, но у них все это с мистикой, с тайнами, как волшебство. Есть, например, наговор в путь-дорогу с одолень-травой… — И, сдвинув брови, она произнесла нараспев и вполголоса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
Револьвер мне вернули. И даже посоветовали быть настороже, если окажусь ночью на улицах города. Я поспешил к знакомым Шапошникова и только с рассветом пошел в центр, где на Екатерининской улице, рядом с кинотеатром со старым названием «Мон-Плезир», квартировала Катя. Весь этот дом занимали работники Совета, у входивших проверяли документы.
Катя жила в небольшой комнате. Она уже встала, приготовила чай, усадила меня за стол. И начала рассказывать. Тогда от речки Кочеты, где мы расстались, она проехала спокойно до самого Екатеринодара, но первый же патруль белых на улице остановил ее и арестовал. Три дня провела она в тюрьме. Выпустили. Ее спасли документы военфельдшера.
— И очень вовремя, — без улыбки сказала она. — Наши как раз подступили к городу, белые при отходе расстреляли всех узников без разбора, тридцать заложников увели с собой. Ну, а вскоре я отыскала Сашу. Он был в первой колонне наших войск, которые наступали со стороны Крымской. Худой — ужас! Одни глаза да нос. Мы всего два дня пробыли вместе. Умчался в Новороссийск.
— В Новороссийск?..
— Да. — И, понизив голос, добавила: — Там сложнейшая обстановка! И чтобы не забыть: твой недруг Керим Улагай объявился.
— Где он?
— Отсиживался в ауле Суворово-Черкесском, а когда наши пошли на город от Новороссийска, поднял восстание. Его молодчики вырезали в окружающих селениях всех, кто сочувствовал Советской власти, и ушли в горы у Горячего Ключа. Имей это в виду. Горные тропы Улагай знает!
— А его брат?
— Старший? Командует дивизией у Деникина. Вернее, командовал. В последних боях ранен в живот, отлеживается в госпитале. О, этот еще более опасен. Вообще, Андрей, большие испытания впереди! Мы, в сущности, окружены. Деникинцы заметно набирают силу. А в наших рядах не очень многолюдно. Потери огромны. И тебе, Андрей, пора выбрать, с кем ты и против кого.
— Я выбрал, Катя.
— Зубров?
— И новую власть.
— Вот это ответ! — Она обрадованно встала. — Очень хорошо! Да, чтобы не забыть… На днях будет объявлена всеобщая мобилизация. И твои планы могут рухнуть без тебя и твоих друзей. Хотя бы пятерым егерям надо остаться для охраны Кавказа. Иначе никакой надежды на заповедник. Я постараюсь договориться в военном отделе. А теперь поведай, как у тебя. Что Данута? Отец, мать?
Она радостно удивилась, когда узнала, чем занимается Данута.
— И ты молчал? Такая удача! Мы будем забирать все ее травы. Так и скажи. Даже платить сможем, хотя… Ты знаешь, мы работаем без всякого жалованья, поэтому вряд ли сможем. Ты видел, что творится в больнице? Ничего нет. Врачи сбежали. Всё, Андрей. Идем. Сделаем доброе дело для твоих зубров.
Вместе с ней я вновь оказался у комиссара Волика.
— Фамилии ваших егерей? — Комиссар даже не глянул на меня.
— Телеусов, Кожевников, Шапошников…
— И Зарецкий, — подсказала Катя. Через стол взяла из-под рук комиссара подписанные бумаги. — Ты сделал добро для Кавказа, товарищ Волик, спасибо. Кавказские егеря — с нами.
Подталкивая меня к двери, она вышла.
— Бери. Это освобождение от мобилизации. Работайте спокойно. Ты слышал, что я сказала комиссару?
— Слышал. Так и будет.
— Успеха тебе и Дануте. Будем надеяться, что не в последний раз видимся.
Через пять дней я приехал в Псебай.
Весна здесь позеленила и украсила улицы. Горы звенели птичьими голосами. Запах свежести плыл от леса.
3
Данута с женщинами из аптечного отряда ушла в горы. От Шапошникова меня ждала весточка. В записке сказывал: «Вдвоем с Коротченкой выехали по Лабёнку. Осмотрим дорогу и мосты. Задержимся на Умпыре, если сумеем проехать. Телеусов с племянником отправились на Гузерипль и Молчепу, Кожевников и Седов обещали провести работу в Сохрае и Даховской, видимо, заглянут на Кишу. Ждем на Умпыре с новостями».
За два вечера я встретился с десятком знакомых псебайцев. Разговор шел о Народной охоте, о кооперативе. Я уже знал, что в Псебае все спокойно, передела земли никто не требовал, все осталось, как было. Спокойствие в Псебае помогало моему предприятию. Почему бы не заняться кооперативом? Но что-то мешало, это я почувствовал сразу. Земляки мои слушали и помалкивали, вздыхали.
— Власть-то разрешила? — спросил один.
Я показал мандат.
— А если она упадет, эта власть? — задали вопрос.
Вот в чем дело! Если Советы не удержатся, то за кооператив — порождение Советов — придется нести ответ. Боялись. Не верили, что пришла настоящая власть. Вдруг Кубанская рада, тот же Деникин… И — к стенке.
Словом, на первых собраниях охотники согласия не дали. Без результатов.
Тогда я строго объявил:
— Предупреждаю: в лес с винтовкой не ходить! Нас хоть и мало, но зверя в обиду не дадим.
Лишь на третьем собрании в кооператив согласились вступить четверо. Среди них — молодые братья Никотины, два лесных следопыта. Они тут же получили карту с участком для охраны по левому берегу Уруштена и лицензию на право охоты и отстрела за сезон трех косуль и медведя, конечно, за границей бывшей Кубанской охоты.
Слух об этом прошел по Псебаю, и вскоре ко мне домой пришли сразу семь человек. «Правление» вроде бы обрастало людьми. Хоть и небольшая, а все же помощь.
Прошла первая неделя мая. Данута вернулась. Она ласкала Мишаньку, вздыхала и гасила улыбку.
Дома спросила:
— Ты собираешься в горы?
— Через день-два.
— Я поеду с тобой. Проводишь до моих аптекарей, они работают за эстонским поселком. Эстонки давно знают толк в травах, но у них все это с мистикой, с тайнами, как волшебство. Есть, например, наговор в путь-дорогу с одолень-травой… — И, сдвинув брови, она произнесла нараспев и вполголоса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201