То-то они обрадуются, когда узнают, как замечательно она отдыхает!Однако, чтобы позвонить в Москву, опять же нужны деньги. У кого бы занять? У Вероники? Да ведь та после вчерашнего Марининого вероломства демонстративно ее не замечала. Но больше-то не у кого., Марина только набралась храбрости и наглости и даже открыла рот, как соседка, покончившая с завтраком, грузно поднялась из-за стола, разглаживая руками морщинки на гороховом сарафане. И уже после ухода Вероники Марине долго не удавалось закрыть рот, потому что она вдруг с ужасом сообразила, что без паспорта ей перевод не получить, а паспорт — тю-тю вместе с деньгами и сумкой. Сумку, правда, не жалко, она была старая, к тому же из кожзаменителя, а вот все остальное… Словом, безнадега выходила окончательная и бесповоротная. Марина совсем упала духом и, допивая остывший чай, рисовала себе почти сюрреалистическую картинку, как она собирает милостыню по вокзалам и электричкам: «Простите, что я к вам обращаюсь… У меня украли деньги и документы…» Бр-р-р… Или еще вариант: повесить на грудь табличку и смотреть на всех умоляющим взглядом. Такое она видела в переходах метро.Таким же горестным размышлениям она предавалась и в номере. Здесь у нее, правда, возникла идея продать что-нибудь из одежды, но она ее быстро отмела как утопическую. Вряд ли таким способом ей удастся набрать денег на билет. Это во-первых. А во-вторых, что именно она продаст? Из ее вещей вызвать какой-то интерес у потенциальных покупателей способно одно только голубое платье, но оно обезображено жирным пятном от шашлыка. А продавать те, что ей любезно предоставили сослуживицы, она просто не имела никакого морального права.Неудивительно, что, придавленная грузом всех этих проблем, Марина не скоро вспомнила о просьбе Полины Коромысловой зайти к ней в гостиницу, да и то лишь после того, как на глаза ей попалась записка, лежавшая на подоконнике. Какое-то время в Марининой душе боролись два чувства — долга и отчаяния, — и первое в конце концов победило. Конечно, Марине было плохо, но на свете полно людей, которым в тысячу раз хуже. И Полина Коромыслова — достаточно яркий пример, подтверждающий эту бесспорную истину.Марина тяжко вздохнула и, преодолевая внутреннее сопротивление, сползла с кровати. Кое-как привела себя в порядок, вышла из номера, спустилась вниз, неверным шагом пересекла фойе и, зажмурившись от яркого солнца, несмотря ни на что, исправно исполняющего свою священную обязанность «светить всегда, светить везде», двинулась в сторону набережной. При этом она мысленно молила небеса не посылать на ее голову новые приключения.Небеса ее молитвам не вняли, потому что она вдруг услышала призывный клич:— Марина!Марина сочла за благо не отзываться в надежде, что зов относится к какой-нибудь другой Марине, в конце концов, она, по счастью, не одна Марина на этом свете.Тем не менее некто настойчиво повторил:— Марина!И ей пришлось поднять понурую голову. И как только она это сделала, так сразу увидела вчерашнего Полковника.— Откуда вы знаете, как меня зовут? — пробормотала она.— Мы же с вами вчера заявление в милиции писали. Вы уже забыли?— Ах да, — она потерла лоб ладонью. — Извините.— Это вы меня извините, — улыбнулся Полковник, — я-то вам не представился. Будем знакомы, я — Герман, — протянул руку и смущенно задержал ее на полпути. Вспомнил, видно, что первой подавать руку должна женщина.Марина простила ему эту неловкость. Он задержал ее ладонь в своей и неодобрительно заметил:— Ох, какая у вас рука холодная, прямо сосулька. А пульс-то, а пульс!— Вы что, доктор? — поинтересовалась Марина.— Нет, — он рассмеялся, — я каперанг. — И заметив ее недоумение, разъяснил:— Капитан первого ранга.— А-а, каперанг… — протянула Марина. Хотя какое это сейчас имело значение? Полковник, каперанг… У нее сумку с деньгами и документами украли! С другой стороны, разве не этот каперанг-Полковник вчера ей помог? В общем, быть с ним невежливой ей не полагалось, и Марина нехотя призналась:— А я думала, что вы полковник.Он рассмеялся:— Да это практически одно и то же, только еще лучше. Слышали когда-нибудь про слепоглухонемого капитана дальнего плавания?Марина прилежно захлопала ресницами.— Неужели не слышали? — подивился каперанг по имени Герман.После чего Марина сочла за благо развеять его сомнения, не в том она была настроении, чтобы выслушивать анекдоты с душком. Так что Каперанг не стал ей рассказывать трогательную историю слепоглухонемого капитана дальнего плавания, а вместо этого спросил:— И куда вы направляетесь? На пляж?— Нет, в гостиницу «Магнолия», — не стала скрывать Марина, — там живет одна моя знакомая. Вот только я не знаю, где эта гостиница.— А я знаю, это не очень далеко… Могу вас проводить, если не возражаете.— Не возражаю, — разрешила Марина и спохватилась, — если… если вы не торопитесь.— В ближайшие три дня я совершенно свободен, — с улыбкой заверил он. * * * Полину в номере они не застали. Портье, молодой парень, вызвавший у Марины теплые чувства такой же, как у ее Петьки, модной стрижкой «под грибок» (это критично настроенная тетя Катя ее так называла), сообщил, что Коромыслова из триста сорок пятого номера уже уехала.— Давно? — быстро сориентировался каперанг.— Часа полтора назад, — пожал плечами парень. — Перед этим поинтересовалась, не спрашивал ли ее кто-нибудь…«Это она меня ждала, — подумала Марина, — до последнего надеялась, что я приду!»— А куда она поехала, не знаете? На вокзал, в аэропорт? — снова спросил парня каперанг, заметив, как погрустнела Марина.Марина хотела было сказать, что знает, куда поехала Полина — в аэропорт, — но тут заговорил портье:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61