Марина ее фатализма не одобрила:— Нет, я бы на вашем месте это так не оставила.Полина подняла на нее совершенно отрешенные глаза и сказала:— Сейчас я хочу только одного: добраться до кровати и упасть. Устала безумно, ночь не спала, весь день на нервах…Сомневаться в том, что она совершенно обессилела, не приходилось:Полина говорила все тише и тише, буквально засыпая на ходу.— У вас хотя бы есть где остановиться? — спохватилась Марина.— Да… Я устроилась в гостинице… — еле слышно отозвалась Полина. — Гроб завтра с утра будет в аэропорту, а я после обеда новосибирским рейсом улетаю. Сами понимаете, похороны, поминки…. Родни у нас мало, так что все на мне.И она пошла к двери и уже взялась за дверную ручку, когда Марина вспомнила самое главное.— Стойте! Чуть не забыла! У меня же остались фотографии Валентины. Она снималась как раз в последний день… Вот! — Марина достала снимки из сумки и передала Полине.Та, совершенно измотанная, даже не стала их рассматривать, просто сунула в карман.— Сколько я вам должна за них? — Этот вопрос Марина уже не услышала, а прочитала по бледным Полининым губам.— Нет, нет, ничего, — успокоила ее Марина, — ничего вы мне не должны.Это все, что она могла сделать для убитой горем сестры Валентины Коромысловой. Глава 7НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК Отдохнуть в тот день Марине так и не удалось. Спать расхотелось, идти на пляж тоже желания не было. Вместо этого она спустилась вниз и позвонила домой, но там никто не брал трубку. Тогда Марина сходила на ближний базарчик и купила полкило инжира. Помыла его у колонки и села на скамью на набережной. Поглощая инжир и глядя на море, она думала о Кристине-Валентине, ее сестре и превратностях судьбы. Из памяти не выходила Валентина, такая, какой она ее увидела тогда, в первый раз: уверенная в себе, вызывающе прямолинейная… Ну кто бы мог предположить, что в действительности она была типичной неудачницей, компенсировавшей серость собственной жизни с помощью фантазий? Сочиняла мыльные оперы, в которых сама была главной героиней.Марине стало до слез жаль Валентину, а заодно и себя. Она ведь, в сущности, тоже имела неоспоримые основания считать себя неудачницей. Через три дня ей исполнялось тридцать пять, а много ли она видела радости? Впору придумывать себе новую жизнь, как это делала Кристина-Валентина. Ну что, что тут вспомнишь? Все было как-то быстро, впопыхах и всегда под знаменем грядущего дня, в наивной уверенности, что завтра случится нечто такое… А завтра ничего особенного не случалось, и вожделенная встреча со счастьем автоматически переносилась на послезавтра. Впрочем, на чей-нибудь праздный взгляд, ее жизнь могла показаться ничуть не хуже других, как, впрочем, и не лучше. Поступила в институт, во время учебы вышла замуж за однокурсника, родила сына… Это под знаком плюс. Развелась — под знаком минус. Но разве она одна такая? По крайней мере у доброй половины Марининых сослуживиц из бюро научно-технической информации точно такая же история. Так что, если быть честной до конца, оснований считать себя несчастнее других у нее нет. Но и счастливей — тоже.— Что это мы скучаем, девушка? — раздался совсем рядом вкрадчивый голос.От неожиданности Марина вздрогнула, и инжир посыпался у нее из кулька.— Что ж вы такая пугливая? — Рядом с ней на скамейке сидел сильно молодящийся товарищ предпенсионного возраста.Марина, не говоря ни слова, встала со скамейки и пошла прочь.Вдогонку ей понеслось:— Ну и подумаешь, какие мы гордые! Уж и слова сказать нельзя! * * * За ужином Вероника, которая на этот раз была в красивом черном платье чуть ли не для приемов, поинтересовалась:— Чего это вас на пляже не было?— Голова болела, — ответила Марина. В сущности, так оно и было.— А сейчас уже не болит? — проявила подозрительную чуткость новая знакомая.— Уже не болит…— Туда, может, составите мне вечером компанию? Хочется по набережной прогуляться, а одной как-то неудобно. И потом все время кто-то цепляется. Если бы что-нибудь стоящее, а то типичнейший «сэконд хэнд». Из самих песок сыплется, а они туда же! — с этими словами Вероника покосилась на сухонького старичка, ежедневно делящего с ними трапезу.Тот как раз с трудом управлялся с довольно жестким антрекотом и сделал вид, что ничего не слышал, хотя уши у него покраснели.Марина невольно растянула губы в улыбке: определение «сэконд хэнд» как нельзя лучше подходило к тому типчику, что сегодня клеился к ней на скамейке. Да уж, будет что рассказать по возвращении бабонькам на работе: как с ней заигрывали стариканы и как она фланировала по набережной под ручку с «гороховой» Вероникой.А последняя напомнила о своем «заманчивом» предложении:— Ну что, пойдем погуляем? Там после восьми музыка играет, танцы…Марина открыла рот, чтобы сказать «нет», а сказала «почему бы нет?».Вот так все и вышло. Она сходила в номер, надела свое любимое голубое платье, которое купила в прошлом году и надевала за это время пару раз — а куда, собственно? — и около восьми они встретились с Вероникой в фойе пансионата и двинулись на звуки музыки. Прежде, правда, Марина предприняла еще одну попытку позвонить домой. На этот раз ей удалось поговорить и с сыном, и с теткой, а потому настроение у нее заметно улучшилось.На набережной и в самом деле танцевали. Кто во что горазд. Под одну и ту же музыку те, что постарше, кружились в вальсе, те, что помоложе, выкладывались в современной импровизации, смахивающей на внезапный приступ падучей. От натыканных во всех углах мангалов шел вызывающий усиленное слюноотделение запах мяса и дыма.Первой не выдержала Вероника:— До чего же есть хочется!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61