— Бог мой! — воскликнул доктор. — После ваших слов мне чудится, что я тоже проходил через весь этот ужас.
Реймонд улыбнулся:
— Я пережил немало подобных ситуаций. Поверьте, действительность всегда страшнее самых жутких предположений. В какой-то момент обязательно появляется ощущение безысходного отчаяния, паники, сердце стучит так, что, кажется, оно вот-вот выскочит из груди, по лицу струится холодный пот... Вот тогда-то просто необходимо взять себя в руки, отогнать все страхи и вспомнить то, что ты знаешь. Если нет...
Он выразительно провел ребром ладони по горлу.
— К несчастью, обычно жертвой подобных обстоятельств оказывается тот, кому не хватает внутренней твердости и необходимых знаний. Таким не устоять.
— Вы, конечно, устоять можете, — сказал Хью.
— У меня нет оснований думать иначе.
— Вы хотите сказать, — Хью оживился, голос его обрел прежнюю уверенность, — окажись вы в тех же условиях, что и этот несчастный два века назад, то смогли бы открыть дверь?
Вызов в его голосе был чересчур очевиден. Реймонд, естественно, не мог его не заметить. Он выдержал паузу. Было ясно, что фокусник раздумывает над ответом.
— Пожалуй, да. Это, конечно, не просто сделать — сложность задачи в ее очевидной простоте, но решить эту проблему можно.
— И сколько времени понадобилось бы вам для этого?
— Максимум час.
— Не хотите ли пари? — Хью произнес свой вопрос очень медленно, с явным удовольствием растягивая слова.
— Подождите, подождите, — вмешался доктор, — все это мне очень не нравится.
— Предлагаю прерваться и пропустить по стаканчику, — добавил я, игры играми, но мы все рискуем заработать здесь воспаление легких.
Казалось, ни Хью, ни Реймонд меня не слышали. Они стояли, пристально глядя друг другу в глаза — Хью, горя от нетерпения, ждал ответа. Реймонд размышлял. Наконец он спросил:
— Каковы ставки?
— Если вы проигрываете, то в течение месяца оставляете Дейнхауз и продаете его мне...
— А если выигрываю?
Хью было очень нелегко выговорить это, но он мужественно выдавил:
— Тогда уеду я. Если вы не захотите купить мой замок, я продам его первому встречному.
Для любого, кто хоть немножко знал Хью, подобное заявление из его уст должно было показаться безумием. В первые секунды мы просто оторопели. Доктор пришел в себя первым.
— Нельзя говорить только от своего имени! — закричал он. — Вы женаты. Что скажет Элизабет?
— Ну так как? Пари? — требовательно повторил Хью. — Вы готовы принять решение?
— Мне кажется, я должен кое-что объяснить перед тем, как дам окончательный ответ. — Реймонд помолчал, затем продолжил:
— Боюсь, что у вас сложилось мнение — видимо, виной, моя гордыня, — что я оставил свою работу только потому, что она мне надоела, что у меня пропал интерес. В действительности несколько лет назад мне пришлось обратиться к докторам. Врачи обследовали мое сердце, и неожиданно мое здоровье стало для меня самым важным на свете. Я рассказываю вам об этом только потому, что вынужден отказаться от сделанного предложения, хотя оно показалось мне весьма необычным и интересным способом разрешения споров между соседями.
— Минуту назад вы казались вполне здоровым, — угрюмо заметил Хью.
— Не настолько, как хотелось бы, друг мой.
— Другими словами, — в голосе Хью зазвучала неприкрытая насмешка, помощника под рукой нет, ключей в кармане тоже, и никакой возможности заставить кого-нибудь увидеть то, чего здесь нет! Придется вам признать свое поражение.
Реймонд весь напрягся:
— Ничего подобного. Все инструменты, необходимые для подобных испытаний, у меня с собой. Уж поверьте, их было бы достаточно.
В ответ раздался издевательский хохот Хью. Эхо разнесло его смех по всем уголкам подземелья. Я уверен, что именно этот издевательский смех, гулко отдававшийся в каждом коридоре, повлиял на решение Реймонда принять пари.
Хью легко взмахнул тяжелой кувалдой с короткой ручкой и несколькими ровными ударами заклепал железный обруч, цепь от которого тянулась к стене. Единственное, что бросилось мне в глаза в беспросветной темени, когда он закончил, — фосфоресцирующий свет цифр на циферблате часов Реймонда. Он взглянул на них.
— Сейчас одиннадцать, — спокойно сказал фокусник. — Суть пари: к полуночи дверь должна быть открыта. Не имеет значения, какими средствами. Таковы условия, и вы, джентльмены, свидетели.
Дверь захлопнулась.
Мы ходили по подвалу — все трое, — словно кто-то вставлял нас выделывать ногами самые немыслимые геометрические фигуры на этом каменному полу. Походка доктора была тороплива и резка. Я пытался повторять размашистые, нервные шаги Хью. Глупое, бессмысленное занятие. Наши тени тоже метались из стороны в сторону, мы отсчитывали секунды, но никто не решался поддаться искушению и взглянуть на часы.
Из-за двери раздавался какой-то шум, порождаемый, очевидно, движением ног. Через ровные промежутки времени доносилось позвякивание цепи. Затем наступала тишина, а какое-то время спустя звуки возобновлялись. Вот они прекратились вновь. Я уже не ног сдерживаться и поднес руку с часами к висевшей над самой головой лампочке. В ее слабом свете я разглядел цифры и с ужасом понял, что прошло всего каких-то двадцать минут.
После этого на часы посмотрели и мои компаньоны. Легче от этого, правда, не стало никому. Напротив, напряжение возросло еще больше оттого, что было известно точное время. Я заметил, как доктор стал заводить часы, неожиданно он в страшном раздражении опустил руку сообразил, что только что проделывал эту же операцию. Хью расхаживал, держа часы перед глазами. Можно подумать, он пытался взглядом ускорить бег минутной стрелки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9