Монарх все же был вынужден сменить гнев на милость в самый последний момент, когда палач уже точил топор».
Я не напрасно подумал о предостережениях мудреца Конфуция, ребята, потому что всем и каждому ясно, что в тот момент для меня самым неподходящим делом было завести шуры-муры еще с какой-нибудь куколкой. Но жизнь полна неожиданностей. Тебе не хочется упустить то, чего у тебя никогда не было… черт побери, очень не хочется.
Понимаете, девчонки, на которых можно положиться, никогда не бывают красивыми. Это, может, и хорошо для парня, который ищет надежности. Но с надежной девчонкой, как правило, скучно и пресно. У них бывают губы, которые писатели именуют сочными, потому что джентльменские чувства не позволяют им прямо написать, что они похожи на акулью пасть. Надежная девчонка для тебя не опасна, это верно, с ней ты можешь быть вполне спокоен, но зато у нее коленки, напоминающие печные трубы, и такая фигура, что тебе охота пуститься в бегство или же самому взять кусок картона и клей и смастерить для нее фальшивый бюст. Надежная девчонка великолепно справляется на самой ответственной работе, она будет занимать свой пост до тех пор, пока ее зубы не пожелтеют от старости. Надежная девчонка воображает себя привлекательной, но ей настолько не хватает серого вещества, что она считает себя неотразимой.
Таковы все они, эти надежные девицы.
Потому что, если женщина красива, ей приходится развивать в себе лошадиное чутье, хотя бы ради самозащиты. Все время парни охотятся за такой дамочкой, пытаясь использовать ее в своих интересах. Кроме того, ей приходится культивировать в себе находчивость, чтобы уметь в нужный момент ответить интересному парню, где расположена, скажем, ближайшая трамвайная остановка.
Я припоминаю одну красотку из Ошкоша, где на всех женщин приятно смотреть, а мужчины держатся в строгих рамках. Она была такой красулей, что на нее было даже больно смотреть. Ну и потом голова у нее тоже была не мякиной набита, хорошо варила. Вот идет она однажды по главной улице, а навстречу ей один из тех образцовых парней, про которых мы читаем в книжках. «Эсмеральда, — говорит он ей, — мне не нравится образ жизни, который вы ведете. Все мужчины в этом паршивом городишке от вас без ума. Вчера ночью я думал про вас и молился за ваше спасение».
На что она ему отвечает с достоинством, опустив, как полагается, глаза:
— Зачем же это было делать, дружище? Чего ради начинать за меня молиться, когда в телефонной книжке имеется мой номер. Почему вы мне не позвонили?
После чего этот праведник заказал себе четыре двойных порции водки. Завербовался в морскую пехоту, и, когда его видели в последний раз, он надраивал тесаком японского пулеметчика.
Если вам не ясна мораль рассказанного мною происшествия, тогда, по моему мнению, вам необходимо обратиться к какому-нибудь знахарю.
Однако все это немного отвлекло нас в сторону. Возвращаясь же к Джуанелле, мне необходимо упомянуть, что в настоящее время ее вышеназванный муженек Ларви надежно заперт в федеральной тюрьме в Соединенных Штатах, и, по всей вероятности, Джуанелла решила, что ей следует ковать железо, пока горячо, с помощью только ей одной известных средств и приемов. Вот она и примчалась в Париж посмотреть, не найдется ли для нее здесь чего-нибудь путного.
Мне думается, что сейчас я могу на минуту перестать рассуждать об этой крошке и отправиться узнать, что мне сможет сказать Риббэн. Но я тут же отогнал такое дикое решение, подошел к Джуанелле, встал сзади нее и сказал:
— Ну и ну, провалиться мне на этом месте, если это не украшение рода человеческого, та самая очаровательная Джуанелла. И как тут у нас дела, девочка?
Она быстро поворачивается на высоком табурете, как будто ее ужалила оса, и смотрит на меня своими зелеными глазами. Потом она краснеет, бледнеет, даже синеет и бормочет:
— Чтобы мне не было ни дна, ни покрышки, если это не единственный парень, которого я всегда хотела заполучить! Лемми, ты ли это?
Она сидит и улыбается мне, потом делает очаровательную гримаску своими губами, на которые невозможно смотреть спокойно, и показывает свои белые зубки.
— Лемми, — продолжает она, — пусть меня засахарят, заморозят и продадут для украшения свадебного торта, если я не счастлива с тобой увидеться. Ты радость моих очей, я тебя дьявольски люблю.
Я ей подмигиваю. Потому что такие словечки обычно в ходу у Джуанеллы. Она их говорит всем и каждому. Верно, когда-то она по мне немного сохла, так что в ее словах, может быть, и была частица правды.
Я ей говорю:
— Это замечательно, я ни разу не испытывал такого удовольствия после того, как мною однажды в цирке выстрелили из пушки. Давай поговорим, мое сокровище. Расскажи мне, чем ты занимаешься в этом городе радости и горя, разодетая, как кинозвезда, и прекрасная, как миллион долларов? И как поживает твой супруг, если он все еще твой супруг, Ларви?
Она бросает на меня очень долгий и понимающий взгляд и говорит нечто вроде того:
— Все тот же прежний мистер Кошен, э? Если бы ты мне так не нравился, я бы обозвала тебя мерзавцем, потому что ты великолепно знаешь, что мой супруг, как ты его назвал, а иначе Ларви — эксперт по взлому сейфов, «медвежатник» высшего класса, в настоящее время постоянно находится дома для тех, кто удосужится навестить его в одной из камер Алькатраса. И что ты думаешь насчет того, чтобы угостить меня, мистер Кошен? Или я могу тебя называть просто Лемми?
Мне пришлось снова обратиться к Уилки, и после недолгих переговоров мы получили пару коктейлей, которые и перетащили на столик в углу, потом уселись друг против друга, внимательно глядя один на другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59