– Щеки Мартина украсили веселые ямочки.
Я отказался от новых попыток, полагая, что знаю верный ответ. Георг выхватил у Мартина письмо и прочитал вслух:

Мартин Графф отвечает за установку новой мачты на «Конни».
Морган Линдберг обеспечивает вооружение яхты стоячим и бегучим такелажем.
Инспекция состоится в 13.00 20 апреля.
Билл

– Инспекция – в тринадцать ноль-ноль двадцатого апреля, – повторил, словно эхо, Мартин.
В честь избавления от праздности мы решили продолжать свои занятия. Георг направился обратно в мастерскую, Мартин дошел вместе с ним до «Гранд-Отеля», где для него тоже был заказан номер.
Что до меня, то я задержался на борту «Конни». Хотелось еще немного насладиться ее обществом.
Двадцатого апреля ровно в 13.00 на площадке перед верфью «Ринген» остановился большой, черный, чистенький «мерседес». В машине сидели адвокат Томас Марк, Анетта Кассель и Билл Маккэй.
– «Конни» как было приказано! – телеграфно доложил Мартин, когда они вышли на пристань.
– Недурно, парни, – сказал Билл, щупая глазами новый такелаж.
Затем он тщательно проверил все части новой алюминиевой мачты, каждый сплесень стальных тросов такелажа.
– Можно пройти на борт? – спросила Анетта Кассель.
Билл мягко прыгнул с пристани на палубу «Конни» и протянул руку Анетте. Однако она отказалась от помощи и сама легко приземлилась на палубе. Мне почудился намек на дерзкую улыбку в ее глазах.
Я поспешил поймать в воздухе пятерню Билла и соскочил вниз.
– Большое спасибо.
Пока Томас Марк и Анетта Кассель, сидя в кокпите, болтали о том о сем, Билл придирчиво расспрашивал нас о работе с новой мачтой, особенно интересовался, как мы крепили стальные ванты к краспицам.
– Моя оценка – отлично, – произнес он наконец. «Конни» была готова к борьбе.
Когда я под вечер вернулся в гостиницу, рядом с ключом от номера меня ждал белый конверт без адреса отправителя. Я вскрыл его своим японским ножом. Из штампа наверху листа явствовало, что отправитель – фирма «Солид Экономи», производящая операции по взысканию долгов.
Категоричным тоном до моего сведения доводилось, что платежные документы будут переданы в суд, если я незамедлительно не уплачу шестьдесят две тысячи крон. Кроме того, с меня причитается сто пятьдесят крон в покрытие расходов фирмы. Из текста следовало также, что меня ждет принудительная распродажа имущества и объявление несостоятельным должником.
Словом, я, что называется, попался в финансовый капкан. Есть ли возможности выбраться из него? Я их не видел. Мой дом на Энгхольме давно заложен…
Сволочи!
Дрожа от ярости, я поднялся в свой номер и написал письмо фирме «Солид Экономи». Учтивое, смиренное письмо. В котором я просил об отсрочке платежа. Дескать, сейчас у меня нет требуемой суммы, но я рассчитываю, что вскоре положение исправится. Это была грубая ложь, и я отнюдь не надеялся, что мне поверят.
С тяжелым сердцем опустил я письмо в почтовый ящик. И твердо обещал себе быть лучше подготовленным на случай, если на моем пути вновь возникнут Учтивый господин и его подручные. Подумав при этом, что в конечном счете письмо о взыскании долга – куда более эффективное оружие, чем кулаки и железная удавка…
28 апреля. День «О» – «Общего сбора».
Я проснулся рано и перед завтраком прошелся по скалам к западу от крепости. Свежий норд-вест со скоростью десять метров в секунду гонял по бледно-голубому небу редкие, обтрепанные по краям белые облака. Море курчавилось барашками, волны разбивались в клочья у подножия маяка «Отче Наш». Тяжелые валы распластывались длинными языками на красном граните под бакенами у северного входа в гавань. Водоросли исполняли танец живота у скальной кромки. Кое-где в расщелинах оливково зеленели пучки морской капусты.
Запах гниющих водорослей пробудил воспоминания о детстве, летних месяцах, которые я проводил у дяди Юна на островах Кустер. Именно там зародилась моя любовь к морю и яхтам.
Возвратясь в гостиницу, я увидел в вестибюле белую картонку с написанным красным фломастером объявлением:

Сегодня вечером в 19.00 в ресторане общий сбор.
Билл

После завтрака я отправился в мастерскую в курзале. Все последние дни мастера напряженно трудились, чтобы завершить работу над первым большим стакселем для предстоящих тренировок на «Конни». Мы несколько раз выхаживали парус на контрольной мачте, прежде чем остались довольны «пузом» и линией задней шкаторины. Заодно мы с Георгом проверили одну новую идею – нарастили нижнюю шкаторину плотно прилегающей к палубе «юбкой». Таких парусов не было ни на «Интрепиде», ни на «Конни».
– Как там наш «палубный трал»? – спросил я.
– Осталось прошить ликтросом «юбку» и заднюю шкаторину, после чего можно ставить его на «Конни», – ответил Георг.
– Хорошо поработали, – сказал я, кивком указывая на Кронпринца.
– А ты сомневался? – произнес он, сплевывая табачную жвачку в приоткрытую пасть мусорного бачка.
Два часа спустя мы подняли новый стаксель на «Конни». Полный порядок. «Пузо» нужной формы и величины располагалось так, как мы и рассчитывали. Косая линия задней шкаторины придала всему парусу сходство с крылом чайки.
– Хорошо, что первая тряпица готова к завтрашней тренировке, – удовлетворенно заметил Георг, когда мы принялись складывать парус на цементной площадке у верфи.
– Только не жди от него похвалы.
– Что ты, Морган. Я не верю в Деда Мороза.
До самого вечера мы с Георгом не отходили от чертежной доски. Теперь требовалось выдать мастерам данные для пошивки грота. Мы наметили относительно плоскую конструкцию, хотя этот грот был рассчитан на скорости ветра от 0 до 4 м/сек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81