III V IV GAH CX AZ DV KT HU LW GP EY MR FQ
Римские цифры показывали, какие три из пяти роторов были задействованы в тот день и в каком порядке они располагались. GAH обозначало исходные позиции роторов. Следующие десять буквенных пар показывали соединения, которые надо было сделать в штепсельном коммутаторе на задней стенке Энигмы. Шесть букв оставались не соединенными, что по непостижимому чудесному капризу законов статистики фактически увеличивало число потенциально возможных буквенных сочетаний с 8 миллионов миллионов (25 х 23 х 21 х 19 х 17 х 15 х 13 х 11 х 9 х 7 х 5 х 3) до более чем 150 миллионов миллионов.
Сначала он произвел соединения: С с X, А с Z… Короткие отрезки оплетенного гибкого шнура шоколадного цвета с заделанными в бакелит медными штепсельными штырями по концам легко входили в буквенные гнезда.
Затем снял внутреннюю крышку, отвел шпиндель, вынул уже находившиеся там три ротора. Из отдельной ячейки достал два запасных.
Ротор был размером с хоккейную шайбу, но потяжелее: шифровальное колесико с двадцатью шестью терминалами — со штырями и пружинами с одной стороны, плоское и кольцеобразное с другой — и выгравированными по ребру буквами алфавита. По мере вращения роторов относительно друг друга менялся электрический контур. Правый ротор поворачивался при каждом ударе по клавише. Через каждые двадцать шесть букв зарубка на его алфавитном кольце толкала средний ротор на одно деление. А когда в конце концов средний ротор делал полный оборот, левый ротор поворачивался на одно деление. Одновременное перемещение двух роторов в Блетчли называли «крабом», а трех — «лангустом».
Он подобрал роторы в обозначенном на тот день порядке — III, V и IV — и закрепил на шпинделе. Повернул третий, поставив на букву G, пятый — на А, четвертый — на Н, и закрыл крышку.
Теперь машина поставлена точно так, как вечером 4 марта был настроен ее двойник в Смоленске. Джерихо потрогал клавиши. Готово.
***
В основу Энигмы положен простой принцип. Если машину настроить в определенном порядке, то при нажатии клавиши «А» замыкается цепь, высвечивающая знак «X». Отсюда следует — поскольку электрический ток является двусторонним, — что при нажатии клавиши «X» высвечивается знак «А». Дешифровка оказывается такой же легкой, как зашифровка.
Джерихо скоро сообразил, что здесь что-то не так. Левой рукой он печатал букву шифрограммы, а правой записывал ту, что высвечивалась на дисплее. Т дала ему Н, R дала Y, X дала С… Он понял: это не немецкий, но упрямо продолжал, надеясь, что дальше все пойдет своим чередом. Сдался только после сорока семи знаков.
HYCYKWPIOROKDZENAJEWICZJPTAK JHRUTBPYSJMOTYLPCIE
Запустил руки в волосы.
Иногда операторы Энигмы, чтобы замаскировать содержание, обрамляли подлинные слова бессмысленными буквенными прокладками, но не до такой же степени? В полученной тарабарщине Джерихо не мог выделить ни одного внятного слова.
Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку стула и уставился в облупившийся потолок.
Налицо две вероятности, одинаково неприятные.
Первая: сообщение сверхзашифровано, его текст пропущен через машину раз, затем другой, чтобы сделать его вдвойне запутанным. Этот прием, отнимающий много времени, применяют только для особо секретной связи.
Вторая: Эстер ошиблась, делая запись — например, неправильно записала всего одну букву. В этом случае он может просидеть здесь буквально до конца своих дней и шифрограмма все равно не откроет свои секреты.
Из двух объяснений второе более вероятно.
Он походил по подвалу, разминая затекшие руки и ноги. Потом снова поставил роторы на GAH и попытался расшифровать второе сообщение от 4 марта.
Тот же результат:
SZULCJK UKAH…
Не став утруждать себя расшифровкой третьей и четвертой депеш, он принялся манипулировать с настройкой роторов — GEH, GAN, CAH — в надежде, что Эстер не так записала букву, но Энигма по-прежнему выдавала абракадабру.
***
В машине было четверо. Эстер на заднем сиденье рядом с Уигрэмом. Впереди двое мужчин. Все дверцы заперты, включен обогреватель. Сильно воняло табачным дымом и потом, так что Уигрэм деликатно зажимал нос своим пестрым шарфом. Всю дорогу он сидел полуотвернувшись от нее и, пока не выехали на шоссе, не произнес ни слова. Здесь они, обгоняя машину, пересекли осевую линию и водитель зазвонил в колокол.
— Ради бога, Леверет, выключи.
Звон прекратился. Машина свернула налево, потом направо, затряслась по избитому колеями проселку. Эстер, чтобы не повалиться на Уигрэма, вцепилась в кожаную обивку. Она тоже молчала — и этим как бы бросала им вызов. Не хватало еще выдать свое состояние, лепеча, как девчонка.
Через несколько минут они где-то остановились. Уигрэм, государственный муж, не пошевельнулся, тогда как двое на переднем сиденье выкарабкались из машины. Один открыл ему дверцу. В темноте мелькали огоньки фонариков. Возникли силуэты людей. Комитет по приему гостей.
— Достали освещение, инспектор? — спросил Уигрэм.
— Да, сэр, — доложил густой мужской голос; среднеанглийский выговор. — Правда, в противовоздушной обороне очень недовольны.
— Ладно, хрен с ними. Если фрицу угодно бомбить эту дыру, пускай бомбит. Планы достали?
— Да, сэр.
— Ладненько. — Взявшись за крышу, Уигрэм выбрался на подножку. Подождал несколько секунд и, видя, что Эстер не двигается, нырнул внутрь и раздраженно размял пальцы. — Давайте, давайте. Мне что, вас выносить?
Эстер скользнула по сиденью.
Еще две легковых автомашины — нет, три, с включенными фарами, высвечивающими силуэты людей, — кроме того, небольшой армейский грузовик и санитарная машина. Ее потрясла эта машина. Дверцы открыты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106