– Не знаю. Но хочу попробовать.
– Так же как вы пробовали заняться студенческой борьбой? Опять начнешь игру, в которой победитель известен?
– Может, и так.
Я отхлебнул виски и продолжил:
– Теперь мой черед задавать вопросы. Ты не знаешь, почему твоя мать вчера оказалась в парке?
Она опять потянулась к стакану. Содержимое его значительно уменьшилось. Я вспомнил, как пила Юко. Не могла и кружки пива выпить. Тут же становилась красная как рак.
– Я же сказала тебе, что говорила полиции. Не имею ни малейшего понятия. Но теперь поняла: она с тобой хотела встретиться. Раз она знала, где ты живешь, то могла быть в курсе и твоих привычек.
Я думал об этом. Вполне возможно. Действительно в последнее время я стал весьма неосторожен.
– Но если так, почему она не пришла ко мне в бар?
– Наверное, хотела разыграть случайную встречу.
– Ты сказала, она нашла меня около двух лет назад. Довольно большой срок.
– Я же тебе говорила. Женская гордость. А может, были и другие причины.
– Ты упоминала, что она рассказывала тебе о своем прошлом и о нас. А обо мне нынешнем?
Она покачала головой:
– Нет. Только истории из прошлого. Даже если она собиралась предпринять какие-то действия, меня она в них не посвящала.
– А когда вы общались в последний раз?
– Ты вопросы задаешь не хуже следователя. Ну да ладно. Она звонила мне в четверг, три дня назад. Не по делу, а поболтать. Мы ведь были как подруги. Она достаточно часто звонила мне. И я ей. В тот раз мы обсуждали перспективы коалиционного правительства. Тебе интересно ее мнение?
– Нет, – ответил я. – А больше ни о чем не говорили?
– О тебе.
– В каком плане?
– Я подрабатываю моделью. Знаешь компанию «Санрайз про»?
– Не знаю.
– Крупная компания в модельном бизнесе. Мой менеджер решил заняться шоу-бизнесом. И выбор пал на меня. Идея такая: раскрутить вокалистку с группой. Я решительно отказалась. Рассказала маме. Если у меня нет способностей, зачем себя насиловать? Мы заговорили о музыкальном слухе, и тут мама сказала, что знала одного человека, у которого дела со слухом обстояли крайне плохо. То есть тебя. «Никогда никого не встречала, у кого слух был бы хуже, чем у мужчины, с которым я когда-то жила». Я вздохнул.
– Что еще?
– Больше ничего. Разговор о тебе часто заходил именно так, был бы повод. Другими словами, она постоянно думала и помнила о тебе. Понятно?
Я продолжал расспрашивать Токо, какие еще касающиеся меня темы они обсуждали с матерью. И хотя разговор шел обо мне, его детали терялись в лабиринтах моей памяти. Оказывается, Юко помнила даже название сакэ, которое я притащил на ночной сеанс в кино. Выяснить удалось немного. Одно понятно – она лишь описывала подробности нашей жизни. Что она при этом думала, общая картина ее мыслей оставалась за кадром. Токо и сама это признавала.
Я изменил содержание вопросов:
– Твоя мама где-нибудь работала?
– В агентстве переводов. Офис находится неподалеку от Аоямы, где она жила. Мама свободно говорила на нескольких языках. Работала синхронистом на международных конференциях и симпозиумах, переводила ответственные коммерческие переговоры. Агентство открылось недавно, но развивалось быстро.
– А твой отец работал в МИДе.
– Мать сосватали отцу. Сразу после того, как она рассталась с тобой. Частый случай – выдать дочку политика за аппаратного работника. Ты понял, почему такая женщина, как мать, смогла согласиться на подобное?
Я покачал головой.
– Мне кажется, я догадалась.
– О чем?
– Она согласилась из-за тебя.
– Из-за меня?
– По-моему, я поняла и то, почему она ушла от тебя. Там, где ты, нет места другому человеку. Ты заперся в самой тесной каморке мира. От которой все держатся подальше. Осознав это, мама разочаровалась.
Только я хотел прокричать: «Подожди со своими выводами», как раздался телефонный звонок. Не выпуская стакана из рук, она взяла трубку радиотелефона. Односложно сказала:
– Да, – и стала слушать молча. Нахмурила брови. – Хорошо, я вернусь часов в двенадцать. Узнай, устроит ли его это время.
Она подождала ответа некоторое время. Похоже, на другом конце линии опять заговорили. Наконец она сказала:
– Хорошо, – и положила трубку. Глубоко вздохнула. – Звонил дед. Говорит, следователь хочет поговорить со мной во что бы то ни стало. Следователь из первого отдела Управления полиции. Пристал как банный лист. Придется вернуться к деду в двенадцать.
– Понял. – Я поднялся. – Тогда я пойду.
Она испуганно посмотрела на меня.
– Что так рано? Еще только начало одиннадцатого. До дедова дома – десять минут на машине, не больше.
– Наверное, они вспомнили о моих отношениях с Юко Эндо. И узнали о том, что ты здесь.
– Я сказала тебе: в полиции нет информации об этой квартире. Невозможно даже представить, чтобы дед дал им адрес. Он тоже полицию недолюбливает. Хотя и занимает высокий пост.
– Я вообще-то газеты читаю, так что могу понять, что к чему. По крайней мере, определить характер твоего деда по его высказываниям. Но и в полиции не идиоты сидят. Они, скорее всего, узнали, что ты живешь одна. И теперь тихо продолжают расследование. Например, выясняют твой адрес.
– Я член семьи пострадавшей.
– Ты, кажется, не выразила горячего желания помочь следствию. Наверное, они не предполагают, что ты общаешься со мной, но не успокоятся., пока не перероют все твои связи. Такие у них правила. Особенно в отношении тех, кто не очень-то приветлив.
Возникла пауза, и Токо тут же сказала:
– Не слишком ли ты высоко оцениваешь полицию?
– Не знаю. Разумнее готовиться к худшему.
– Куда ты пойдешь? Ведь в свой бар тебе уже не вернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75