Через некоторое время другой антиквар покупает ее же, но уже за десять миллионов, так как полотно за это время успело вырасти в цене. Со стороны не придерешься: рядовая честная сделка, однако на самом деле существует договоренность – это и называется «пасовка».
– То есть Нисина и Харада, двое мужчин с одинаковой сексуальной ориентацией, знакомятся друг с другом, но между ними ничего нет, так?
Сонэ оскалился, еще больше обнажив желтые зубы.
– А ты, я смотрю, любишь потрепаться. Между ними изначально и не могло ничего быть. Во всем виноват Харада. Старик Нисина, до того момента интересовавшийся только бабами, после встречи с Харадой сменил ориентацию. Это под старость-то, ты представляешь?! Вот как бывает: перед тем как сдохнуть, подался в извращенцы.
– И как начались их отношения с Нисиной?
– Нисине тогда было около семидесяти.
Около семидесяти. Значит, шесть или семь лет назад. Действительно поздновато для смены ориентации. Хотя, насколько я понял из рассказа Харады, Нисине подобные лихие виражи не впервой: когда он забросил живопись и занялся коммерцией, ему уже было за пятьдесят.
– Возможно, чувствуя дыхание смерти, начинаешь испытывать интерес к неизведанным сторонам мира, в котором прожил столько лет.
– Возможно. Если взглянуть на это с оптимизмом, то возможно, но мне это не кажется познанием мира. Никогда не смогу понять извращенца.
– И как они познакомились?
– Нисина его нашел. Говорят, он частенько подбирал ребят в галереях или еще где-нибудь.
– Хм, а ты неплохо осведомлен, – сказал я, – похоже, Тасиро тебе доверяет.
– Не неси чепухи. Болван, он и есть болван. Руку давай.
– Руку? А что ты с ней будешь делать?
– Шинковать, что же еще?
– Я еще не все спросил.
– Я же сказал, что люблю честность. Я выполнил свой долг, рассказал честно все, что знаю. Теперь самое время развлечься.
– Готов согласиться с тем, что ты честный человек. В каком-то очень узком смысле слова. Но какой смысл шинковать меня до того, как ты услышишь мой рассказ?
– Очень большой смысл. Резану разок, а потом буду слушать. Самый эффективный способ. Человек на редкость лживая скотина. Вроде и сам не хочет, а соврет, так уж он устроен. Так что пошинкую для профилактики. Самый хороший способ заставить говорить правду. Это даже к лучшему, что ты выгнал Тасиро, а то наш голубок при виде крови в обморок падает.
Он улыбнулся и медленно передал Сагимуре пистолет. Я взглянул на кисть Сагимуры, сжимавшую ствол. 'Похоже, он не очень привычно себя чувствует. А впрочем, чему тут удивляться? Вряд ли бывший клерк быстро привыкнет к оружию. Пожалуй, даже неплохо, что Япония в этом смысле находится в определенной изоляции.
Я снова перевел взгляд на Сонэ. Рукоятка ножа с самым естественным видом сжата в руке. Он зачем-то закатал рукав и, казалось, совсем перестал меня замечать. Его кожа выше локтя была белой и нежной. Внезапно он провел кончиком лезвия по внутренней стороне руки. Я молча наблюдал. Позади снова защелкал фалангами Хироси. Поглядывая на меня с едва заметной улыбкой, Сонэ вел ровную линию от локтя до запястья. Казалось, лезвие оставляет за собой ровную карандашную линию. В течение секунды ничего не происходило. Затем линия вдруг начала набухать красным, расширяться, и наконец с белой кожи Сонэ закапала кровь.
– Здорово режет, – восхищенно пробормотал Сонэ и высунул кончик языка.
Двигаясь словно самостоятельное существо, моллюскоподобный язык медленно слизывал сочащуюся кровь.
Снова щелканье пальцев. Я обернулся:
– Не давай ему руку, Хироси.
Сонэ улыбнулся:
– Достаточно будет твоей руки.
– Что я должен делать?
– Положи руку на стол, растопырь пальцы.
Я сделал, как он велел. Стеклянная столешница мгновенно запотела по форме ладони. Ко мне медленно приближалось острие лезвия. На мгновение вспыхнув на солнце, оно встало между указательным и средним пальцами, звякнув о стекло. Лезвие легко коснулось указательного пальца. Я увидел, как выступила кровь, но боли не почувствовал. Палец дрогнул, и лезвие еще глубже вошло в кожу.
Сонэ спросил:
– Ну как, страшно? – Язык у него заплетался словно у пьяного.
– Страшно. Тут кто хочешь испугается.
– Ты сам хотел этого.
– Не припомню, чтобы высказывал такое пожелание.
– Ну же, не упирайся. Я только пошинкую тебя один разок для начала.
В это мгновение я рассеянно подумал о том, что, возможно, упустил свой единственный шанс. Если он и был у меня, то только в те секунды, когда Сонэ передавал пистолет Сагимуре. Может, ничего и не вышло бы, однако попробовать стоило. Это конец. Достаточно одного взгляда на Сонэ, чтобы понять: его поведение абсолютно непредсказуемо. Внезапно мне вспомнились слова Мари. Ты ведь ни разу не пытался заглянуть в свое будущее, оценить перспективу.
Она права. Возможно, это расплата за мое легкомыслие. Я ведь могу и проиграть в этой игре. Слишком поздно я это понял.
– Постойте, – раздался из-за спины голос Хироси, – разве не я должен рассказывать?
Сонэ скользнул по нему взглядом:
– Тебя я потом пошинкую. Всему свое время. Подожди пока.
– Но я кое-что знаю.
Обернувшись от неожиданности, я переспросил:
– Кое-что знаешь?
– Да что ты там знаешь? – вмешался Сагимура. – Ты же вчера весь вечер молчал.
– Просто я забыл, а теперь вспомнил. Он ничего не знает. Я все расскажу. Да послушайте же!
– Ладно, – проворчал Сонэ, – понял. Расскажешь все по порядку после того, как я пошинкую ого парня, а мы послушаем.
– Но зачем вам его шинковать?
– Поверь, малыш, это самый правильный путь, посмотришь раз, как шинкуют другого, не будешь врать, когда до самого дойдет очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103