Сумка через плечо, темный пиджак. Словно статуя, она застыла в углу комнаты со скрещенными на груди руками и смотрела на меня. Пламя, сверкающее в ее глазах, наверное, запросто могло бы расплавить свинец.
Она тихо сказала:
– Прощай.
– Куда пойдешь?
– Не твое дело.
Она повернулась спиной. Неторопливо дошла до выхода. Обулась и, медленно обернувшись, снова смерила меня взглядом. Казалось, еще чуть-чуть, и ее глаза меня испепелят. Еле слышно она с яростью выдохнула, словно выплюнула, единственную фразу:
– Бессердечный мерзавец, – и скрылась за одеялом.
Некоторое время после ее ухода ткань продолжала колыхаться. Я опустил взгляд на пол – на татами остались лежать несколько книг Эйко. Некоторое время я тупо смотрел на них, затем лег на спину. В глаза бил электрический свет с потолка. Перед моим внутренним взором встала узкая спина, исчезающая в ночи. Глядя на колеблющийся люминесцентный свет, я чувствовал себя самым настоящим бессердечным мерзавцем.
12
Собрав с пола книги, я поднялся наверх. Второй этаж выглядел еще более заброшенным, чем обычно. Вероятно, из-за пустого пространства, зиявшего посреди книжной полки. Я вернул книги на место. Комната тут же обрела привычный вид, снова превратившись в абсолютно бесполезную территорию. Я огляделся и раздвинул шторы.
Мальчишка-курьер все еще сидел у окна напротив. Наши взгляды встретились, и он спросил:
– Что это с ней? Выскочила как ошпаренная, на ней лица не было.
– Похоже, я ей не понравился. Я вот что хотел спросить: тот мужик со стоянки, где он? Пошел за ней?
– Пошел, но, кажется, сразу передумал. Вернулся в машину. Видно, его только ты интересуешь. Да уж, до соверлютности ему далеко. Лучшее место для слежки – круглосуточный магазин. Это же как дважды два. Мой наблюдательный пункт – исключение.
– Видать, у них народу на всех не хватает. Ты сообщил об этом Хараде?
– Сообщил, это же моя работа. Ты не очень-то зазнавайся. Принц, без объяснений выводящий принцессу из-под угрозы, – старо как мир.
– Все не так, но, насколько я понял из твоих слов, ты считаешь, что угроза существует?
– Есть такое чувство. Такой, знаешь ли, нехороший запашок.
– Хм… А чувства, что тебя ожидает приятная новость, у тебя нет?
– Ну не знаю… А что за новость?
– Завтра у тебя, можно сказать, выходной.
– Оо! Чем займешься? Запрешься дома? Или отправишься куда-нибудь?
– Второе. Уйду, пока ты будешь разносить утренние газеты. Вернусь вечером.
– Сентиментальное путешествие?
– Ах, как романтично.
– Вот и правильно. Чем еще заняться парню, только что расставшемуся с девушкой? Ты читал Генри Миллера?
– Нет. Любишь американскую литературу?
– Ага. Это же супержесть. Похоже на Чжуан-цзы, хотя я, пожалуй, единственный, кто так считает. Так вот, в его книге «Черная весна» есть такие строки: «Сны, что мы видим, сделаны из боли расставания». Каково?!
– Ну, если тебя интересует мое мнение, то мне есть что сказать.
– И что же?
– Как быть с теми, кто не видит снов?
Он расхохотался. Я собирался задернуть шторы, когда он сказал:
– Слушай, можно я передам наш разговор Хараде?
– Тебе решать. Спокойной ночи.
Я задернул шторы.
Спустился вниз. Снова улегся на спину и уставился в потолок. Вряд ли до утра удастся уснуть. А значит, обойдется без боли расставания. Мои расставания закончились семь лет назад. Вместе с болью. Неспящие снов не видят.
Я приехал на Токийский вокзал, когда еще не было шести. Утренний свет пронизывал здание вокзала. Народу почти не было. Ах да, сегодня же суббота – в командировки почти никто не ездит.
За ночь мой преследователь сменился. Хотя идущий за мной мужчина был одет в такой же джемпер и источал тот же запах, все же это был другой человек. Вчерашний крепыш исчез. Субботним утром такси на улицах почти не было, и я изрядно попотел, ловя машину. За это время шпион успел вернуться в свой серый универсал и уже на нем продолжил слежку.
Возле кассы меня окликнули:
– Доброе утро, господин Акияма.
Голос, не лишенный изящества даже ранним утром, принадлежал Хараде. Лицо его освещала та же мягкая улыбка, что в казино, но сейчас он выглядел совершенно иначе. Передо мной стоял не менеджер игорного заведения, не управляющий отелем и даже не секретарь процветающего предпринимателя. Галстук скромной расцветки вместо галстука-бабочки и неброский костюм делали его похожим на клерка, каких полно на каждом шагу. И все же было в нем какое-то неуловимое отличие. Ощущение некой нереальности. От былого облика осталась лишь утонченность, во всем же остальном он, казалось, превратился в совершенно другого человека. Сейчас, при естественном освещении, я с большой долей вероятности мог угадать его возраст – года тридцать два или тридцать три.
– Доброе утро, – ответил я. – Прости, что вчера побеспокоил тебя насчет расписания.
Он пожал плечами:
– Не стоит.
Кивнув, я было направился к кассе, но он достал из кармана запечатанный конверт:
– Я приготовил для вас билет до Киото на поезд, отходящий в шесть ноль семь. Место для курящих в вагоне первого класса.
– Тогда тебе придется его сдать. Первый класс мне не по карману, а билет на свободные места я и сам в состоянии оплатить.
– Я ожидал такой реакции. Тогда, с вашего позволения, я улажу одно пустяковое дельце. Увидимся позже.
– Если судьба сведет.
Он с улыбкой развернулся и быстро зашагал к выходу. Провожая его взглядом, я заметил у колонны стриженного под ежик мужчину. Я узнал в нем своего преследователя. При виде Харады он разинул рот. Харада прошел мимо с совершенно естественным видом, однако мужчина тут же начал медленно сползать по колонне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103