ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он представил себе, как она выглядит без формы (для чего не нужно было чересчур сильного воображения) и какие разнообразные штуки они могли бы проделать вместе (что открывало для воображения большой простор).
Он сел за стол и положил на колени салфетку. К его огорчению, она легла совершенно ровно.
— Я готов, — сказал он.
Карин принесла ему тарелку, которая стояла на сервировочном столике. При этом, повернувшись к нему спиной, она низко нагнулась над столиком и потом так же низко склонилась, когда ставила тарелку перед Кеннисоном. Она прекрасно знала, что это ему нравится. Знала и то, что почти все это ни к чему.
«Мне грозит опасность, — подумал он, — и моим людям тоже». Он вспомнил, что двое слуг Бентона погибли вместе с ним. Здесь не должно случиться ничего подобного. Не отослать ли их в какое-нибудь безопасное место? Он не мог допустить, чтобы кто-то причинил вред прекрасной Карин, или умнице Беттине, или веселой Рут-Энн, или скромной горничной Грете. Он представил себе, как они вместе с ним заперты в горящем доме, как кричат от страха, прижимаясь к нему, а языки пламени подкрадываются все ближе. Или как разъяренная толпа гонится за ними, как их избивают, как забавляются с ними неумытые, грубые рабочие.
Что-то в нем шевельнулось. Он бросил взгляд на салфетку, лежавшую на коленях. «Отлично, — подумал он. — Отлично».
Спустя некоторое время, снова взявшись за свою отбивную, он обнаружил, что она несколько пересохла.
7
Сара сидела, прислонившись спиной к стволу огромной ели, и задумчиво жевала полоску вяленого мяса. Вокруг стояла тишина. Лучи утреннего солнца пронизывали листву и косыми столбами падали на землю. Немного левее, в осиннике, она развела костер, чтобы сварить кофе: под осинами всегда много сухих веток.
«Это не настоящая тишина», — подумала она. Деревья всегда шумят от ветра. Особенно осина — листья у нее начинают дрожать при малейшем дуновении. Ель и пихта тоже издают свои звуки. Шум ветра в их хвое похож на отдаленный гул толпы. Как будто звучит множество голосов — если вслушаться повнимательнее (или, наоборот, совсем не прислушиваться), то, может быть, удастся понять, что они говорят.
«Это называется арбомантия, — подумала она. — Гадание по шепоту деревьев. Интересно, что бы мне посоветовали деревья? Что может сказать лес про Ассоциацию, про клиологию, про смену личности?»
Ветерок усилился, и ветки у нее над головой пришли в движение. «С-с-с-а-р-а-а-а», — шептали они.
Метрах в тридцати от места, где сидела Сара, с пронзительным криком перелетела с дерево на дерево сойка. Немного дальше через кусты с шорохом пробирался кто-то покрупнее. Наверное, белка. Или дикобраз. Сара взяла кружку с кофе обеими руками, чтобы получше ощутить идущее от нее тепло, и отхлебнула глоток. Потом прикинула, под каким углом падают солнечные лучи.
Пора двигаться дальше.
Она вылила остатки кофе в костер и тщательно затоптала его. Подойдя к привязанной лошади, она достала из седельной сумки складную лопату и Закопала в-землю все головешки.
Убедившись, что никакая опасность лесу не грозит, она собрала котелок и вяленое мясо, скатала спальный мешок и привязала к седлу. Когда она затягивала подпругу, раздался громкий треск, похожий на выстрел. Сара вздрогнула. Лошадь почувствовала, что она испугалась, и дернула поводья.
Сара прыгнула за сосну и притаилась. Поглаживая лошадь и успокаивая ее, она пристально смотрела в ту сторону, откуда донесся выстрел, и прислушивалась, затаив дыхание.
Звук повторился, на этот раз ближе, и она от облегчения чуть не расхохоталась. Никакой не выстрел — это просто лопнул стручок. Какой-то цветок, заранее готовясь к будущей весне, перед смертью старается рассыпать свои семена как можно дальше.
— Нет, мне действительно нужен был этот отпуск, — сказала она своей лошади, и та в знак согласия покивала головой. Сара вскочила в седло и поехала вверх по склону.
Позже в тот же день она выехала из ельника на обширный альпийский луг. Голые вершины водораздельного хребта подпирали горизонт, как каменная волна, надвигающаяся на сушу. Скелет планеты, прорвавшийся наружу после катаклизмов, которые происходили здесь в невообразимо глубокой древности. Кое-где на склонах виднелись пятна вечных снегов. «Горы-Без-Лета» — так называли их индейцы племени юта. Чернохвостый олень, пивший воду из небольшого пруда невдалеке, поднял голову и стоял неподвижно, глядя на Сару. Она натянула поводья и тоже остановилась, ожидая, что олень будет делать.
Пруд появился здесь благодаря семейству бобров, которое перегородило небольшой ручеек плотиной из древесных стволов и земли. Запруженный ручей затопил уже большую часть луга. У индейцев арапахо есть легенда, будто мир создали бобры. Хитрые индейцы своими глазами видели, как бобры возведенными ими плотинами превращают луга в болота. Из всех животных только бобр и человек создают свою собственную окружающую среду.
А в чем разница между бобровой плотиной и человеческой? Она вспомнила свой разговор с Редом в день той ужасной поездки на гору Фалкон. Почему одна плотина — естественная, а другая — искусственная? В чем разница — в размерах? В целях? И та и другая изменяют окружающую среду, и необязательно к лучшему. Разве что для бобра. Или для человека.
Может быть, разница только в способности предвидеть последствия.
Но разве это не тот самый довод, который приводил Ред? Что ты станешь делать, если окажешься в состоянии предвидеть последствия, которых больше никто предвидеть не может? Будешь сидеть в сторонке и загребать выигрыш, подобно Ассоциации, потому что знаешь, куда покатится шарик рулетки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
Он сел за стол и положил на колени салфетку. К его огорчению, она легла совершенно ровно.
— Я готов, — сказал он.
Карин принесла ему тарелку, которая стояла на сервировочном столике. При этом, повернувшись к нему спиной, она низко нагнулась над столиком и потом так же низко склонилась, когда ставила тарелку перед Кеннисоном. Она прекрасно знала, что это ему нравится. Знала и то, что почти все это ни к чему.
«Мне грозит опасность, — подумал он, — и моим людям тоже». Он вспомнил, что двое слуг Бентона погибли вместе с ним. Здесь не должно случиться ничего подобного. Не отослать ли их в какое-нибудь безопасное место? Он не мог допустить, чтобы кто-то причинил вред прекрасной Карин, или умнице Беттине, или веселой Рут-Энн, или скромной горничной Грете. Он представил себе, как они вместе с ним заперты в горящем доме, как кричат от страха, прижимаясь к нему, а языки пламени подкрадываются все ближе. Или как разъяренная толпа гонится за ними, как их избивают, как забавляются с ними неумытые, грубые рабочие.
Что-то в нем шевельнулось. Он бросил взгляд на салфетку, лежавшую на коленях. «Отлично, — подумал он. — Отлично».
Спустя некоторое время, снова взявшись за свою отбивную, он обнаружил, что она несколько пересохла.
7
Сара сидела, прислонившись спиной к стволу огромной ели, и задумчиво жевала полоску вяленого мяса. Вокруг стояла тишина. Лучи утреннего солнца пронизывали листву и косыми столбами падали на землю. Немного левее, в осиннике, она развела костер, чтобы сварить кофе: под осинами всегда много сухих веток.
«Это не настоящая тишина», — подумала она. Деревья всегда шумят от ветра. Особенно осина — листья у нее начинают дрожать при малейшем дуновении. Ель и пихта тоже издают свои звуки. Шум ветра в их хвое похож на отдаленный гул толпы. Как будто звучит множество голосов — если вслушаться повнимательнее (или, наоборот, совсем не прислушиваться), то, может быть, удастся понять, что они говорят.
«Это называется арбомантия, — подумала она. — Гадание по шепоту деревьев. Интересно, что бы мне посоветовали деревья? Что может сказать лес про Ассоциацию, про клиологию, про смену личности?»
Ветерок усилился, и ветки у нее над головой пришли в движение. «С-с-с-а-р-а-а-а», — шептали они.
Метрах в тридцати от места, где сидела Сара, с пронзительным криком перелетела с дерево на дерево сойка. Немного дальше через кусты с шорохом пробирался кто-то покрупнее. Наверное, белка. Или дикобраз. Сара взяла кружку с кофе обеими руками, чтобы получше ощутить идущее от нее тепло, и отхлебнула глоток. Потом прикинула, под каким углом падают солнечные лучи.
Пора двигаться дальше.
Она вылила остатки кофе в костер и тщательно затоптала его. Подойдя к привязанной лошади, она достала из седельной сумки складную лопату и Закопала в-землю все головешки.
Убедившись, что никакая опасность лесу не грозит, она собрала котелок и вяленое мясо, скатала спальный мешок и привязала к седлу. Когда она затягивала подпругу, раздался громкий треск, похожий на выстрел. Сара вздрогнула. Лошадь почувствовала, что она испугалась, и дернула поводья.
Сара прыгнула за сосну и притаилась. Поглаживая лошадь и успокаивая ее, она пристально смотрела в ту сторону, откуда донесся выстрел, и прислушивалась, затаив дыхание.
Звук повторился, на этот раз ближе, и она от облегчения чуть не расхохоталась. Никакой не выстрел — это просто лопнул стручок. Какой-то цветок, заранее готовясь к будущей весне, перед смертью старается рассыпать свои семена как можно дальше.
— Нет, мне действительно нужен был этот отпуск, — сказала она своей лошади, и та в знак согласия покивала головой. Сара вскочила в седло и поехала вверх по склону.
Позже в тот же день она выехала из ельника на обширный альпийский луг. Голые вершины водораздельного хребта подпирали горизонт, как каменная волна, надвигающаяся на сушу. Скелет планеты, прорвавшийся наружу после катаклизмов, которые происходили здесь в невообразимо глубокой древности. Кое-где на склонах виднелись пятна вечных снегов. «Горы-Без-Лета» — так называли их индейцы племени юта. Чернохвостый олень, пивший воду из небольшого пруда невдалеке, поднял голову и стоял неподвижно, глядя на Сару. Она натянула поводья и тоже остановилась, ожидая, что олень будет делать.
Пруд появился здесь благодаря семейству бобров, которое перегородило небольшой ручеек плотиной из древесных стволов и земли. Запруженный ручей затопил уже большую часть луга. У индейцев арапахо есть легенда, будто мир создали бобры. Хитрые индейцы своими глазами видели, как бобры возведенными ими плотинами превращают луга в болота. Из всех животных только бобр и человек создают свою собственную окружающую среду.
А в чем разница между бобровой плотиной и человеческой? Она вспомнила свой разговор с Редом в день той ужасной поездки на гору Фалкон. Почему одна плотина — естественная, а другая — искусственная? В чем разница — в размерах? В целях? И та и другая изменяют окружающую среду, и необязательно к лучшему. Разве что для бобра. Или для человека.
Может быть, разница только в способности предвидеть последствия.
Но разве это не тот самый довод, который приводил Ред? Что ты станешь делать, если окажешься в состоянии предвидеть последствия, которых больше никто предвидеть не может? Будешь сидеть в сторонке и загребать выигрыш, подобно Ассоциации, потому что знаешь, куда покатится шарик рулетки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201